Ченселор остро ощущал, как с каждой минутой возрастало нервное напряжение. Проносящиеся мимо автомашины обдавали его «континенталь» тысячами брызг. Их водители словно почувствовали, что к западной части Пенсильвании приближаются сразу несколько ураганов, и порожденный опытом инстинкт заставлял их торопиться домой.
Включив центральную программу радиовещания, Питер услышал категоричный, требовательный голос диктора:
«Департамент дорог настоятельно рекомендует всем водителям воздерживаться от езды по автострадам района Джеймстаун-Уоррен. Если непогода застала вас на одном из маршрутов указанного района, немедленно направляйтесь к ближайшей станции обслуживания. Повторяем: получено подтверждение, что со стороны озера Эри надвигается ураган. Ветер достигает штормовой силы…»
— В четырех милях отсюда поворот, — сказал Питер, глядя сквозь ветровое стекло, — а в двухстах-трехстах ярдах от него ресторан. Заедем туда.
— Откуда ты знаешь?
— Мы только что проехали большой рекламный щит, который всегда служит мне ориентиром. От него до дома час езды.
Ченселора всю оставшуюся жизнь мучил вопрос: «Что же произошло в следующую минуту»?
Хлынувший проливной дождь будто толстым одеялом накрыл крутой холм и сбегавшую по нему дорогу, в одно мгновение оказавшуюся под водой. Мощные порывы ветра вздымали настоящие волны, и тогда тяжелые грузовики начинали раскачиваться, как маленькие лодочки в бурном море.
Внезапно в заднее стекло ударил сильный луч света. Отразившись в переднем зеркале, он на мгновение ослепил Питера. Перед глазами запрыгали белые пятна, такие яркие, что Ченселор перестал вообще что-либо воспринимать. Он больше не видел стекавших по стеклу потоков воды, не видел ничего, кроме нестерпимо яркого света.
В следующее мгновение слепящие фары приблизились вплотную. Огромный грузовик с прицепом, подбрасываемый стремительным потоком воды, начал обгонять машину Ченселора. Питер изо всех сил закричал сквозь закрытое боковое стекло, пытаясь привлечь внимание водителя. Но тот, по-видимому, совершенно обезумел. Казалось, он не отдавал себе отчета в том, что делает, и не замечал машины Ченселора, скрытой завесой дождя. А может, он был не в своем уме?
И тут случилось невероятное. Огромный грузовик вплотную приблизился к Ченселору и резко наподдал «континенталь». Раздался скрежет металла. Водитель стал постепенно оттеснять машину Питера с дороги к кювету. Он был либо пьян, либо совершенно потерял голову от страха перед ураганом. Какие-то мгновения Ченселор отчетливо видел его лицо. Сидя, как на нашесте, на своем высоком сиденье, водитель грузовика явно не замечал машины Питера. Он действительно не отдавал себе отчета в том, что делает в данную минуту.
Второй удар оказался настолько сильным, что окна «континенталя» разлетелись вдребезги. Заклинило рулевое управление, и машина стала быстро сползать вправо, в непроглядную тьму, начинавшуюся сразу за насыпью автострады.
С треском подскочил капот, и в следующее мгновение накренившаяся машина ринулась вниз. В воздухе она перевернулась раз, другой, третий. Сквозь звон стекла и скрежет металла Ченселор услышал пронзительный крик Кэтрин. При каждом новом ударе о землю раздавался жалобный звон, как будто каждая деталь, отчаянно борясь за жизнь, взывала о помощи.
Питер рванулся было на крик Кэтрин, но рулевая колонка намертво прижала его к сиденью. Переворачиваясь в воздухе, машина падала вниз до тех пор, пока с размаху не ударилась о дно кювета.
Крики прекратились. Прекратилось все.
Последняя, пятая машина медленно двигалась по темным, обсаженным деревьями улицам Джорджтауна. Перед мраморными ступенями, ведущими на украшенную скульптурным орнаментом длинную открытую галерею, машина остановилась. Галерея, как и весь дом, поражала своим великолепием. Рассеянный свет фонарей между колоннами, которые поддерживали нависший над входом балкон, еще больше усиливал это впечатление.
Четыре предыдущие машины прибыли одна за другой с точно выдержанными интервалами в три-четыре минуты. Они были взяты напрокат в различных городах, лежавших на пути из Арлингтона к Балтимору.
