Руки вверх! или Враг №1 - страница 39

— Меня особенно интересует, господин оберфобергогердрамхамшнапсфюрер, ваша работа с грудными младенцами. Вы первый в мире начали этот потрясающий научный опыт. Как пришла вам в голову поистине великолепная мысль о том, что шпионов надо начинать готовить именно с грудного возраста?

— Мною было замечено, — охотно ответил фон Гадке, — что с каждым годом вербовать на нашу работу людей всё труднее и труднее. Возьмёшь на службу вроде бы приличного негодяя, кормишь его, одеваешь, жалованье выплачиваешь, учишь, но нет никакой гарантии, что он не струсит или не предаст. И наша школа к тому же перестала выполнять план. Начальник Центрхапштаба барон Баран мне прямо заявил: либо план, либо вон. Да и заработки, надо отметить, упали. Ведь я получаю сдельно, то есть поштучно за каждого агента. И я решил: или найду новый, безотказный метод подготовки шпионов, или пулю в висок от позора!

— Великолепное решение! — воскликнул генерал Шито-Крыто, а польщённый фон Гадке продолжал:

— Кроме того, рушилась мечта моей жизни. Я ведь не собирался отправляться на тот свет, хе-хе, с пустыми руками. Я должен был преподнести человечеству что-нибудь такое, хе-хе, оч-чень неприятное! И вот, раздумывая над новым методом подготовки шпионов, я обнаружил: до чего же много вокруг плохих детей! Мне попадались почти законченные этакие мерзавчики десятилетнего возраста! Начал работать — майн бог! — блестящие результаты!

— Я весь внимание, — прошептал генерал Шито-Крыто. — Продолжайте, пожалуйста, высокий вы гость! Где вы берёте младенцев? Каков принцип отбора?

— Для нас это не проблема. Любой настоящий вояка считает за честь для себя отдать нам своё дитё. Тем более, мы неплохо платим. Принцип отбора — просто здоровые экземпляры.

— А питание, господин оберфобергогердрамхамшнапсфюрер?

— Опять же очень просто. Получив младенца, мы сразу вставляем ему металлические зубы и даём мяса. Младенец покричит-покричит, попищит-попищит да и начнёт жевать. Голод не тётка, а дежурный ефрейтор, хе-хе, не бабушка. Дальше обычный воспитательный процесс: натравливание друг на друга, основы драки и слежки, обучение языкам. Широко применяем убеждение голодом, жаждой, поркой. До семи лет гаврики живут под открытым небом, закаляются, хе-хе.

— Я преклоняюсь перед вашим умом, — сказал генерал Шито-Крыто, — какая высокая степень оболванивания!

— Ну, это ещё не всё! — совсем хвастливо воскликнул фон Гадке. — Самое главное в том, что гавриками можно управлять по радио. Всё просто. В возрасте пяти-шести месяцев мы делаем им трепанацию-операцию черепа и вставляем в мозг тонюсенькие пластиночки-антенки.

— Низко склоняю перед вами свою голову, — произнёс генерал Шито-Крыто, но даже и не пошевелился, и совершенно неподвижной осталась его огромная, без единого волоска голова, похожая на арбуз, футбольный мяч и глобус.

А головка фон Гадке, кстати, напоминала дыньку, на которой с трудом разместились, теснясь и мешая друг другу, круглые совиные глазки, острейший нос, широченный рот и длиннейшие уши.

Продолжение беседы состоялось в кабинете, где был накрыт огромный стол с множеством еды, а вокруг стояли пять слуг-солдат. Уши у них были заткнуты пробками, чтобы они не услышали ни слова. Командовал ими офицер Лахит. У него из ушей тоже торчали пробки, но можете быть уверены, что он слышал всё до слова!

Генерал Шито-Крыто ел редко, потому что всегда был занят, но уж если он принимался за пищу, то уничтожал её прямо-таки в нечеловеческих количествах. Подчинённые сплетничали, что у их шефа верблюжье устройство — внутренний жировой блок, который позволяет ему длительное время обходиться без еды.

Зато фон Гадке ел при каждом удобном случае и тоже нечеловечески много, так как при его маленьком росте большую часть организмика занимал пищеварительный аппарат.

— Я могу быть уверен, господин генерал, что ни одно моё слово не уйдёт дальше ваших ушей?

— Ни секунды не сомневайтесь, дорогой оберфобергогердрамхамшнапсфюрер! Один только вопрос для начала…

— Понимаю, понимаю! — Фон Гадке долго хихикал. — Все мои новые знакомые всегда недоумевают по этому поводу. Сапожки и перчаточки у меня разных цветов потому, хе-хе, что я путаю правое и левое. Старость не радость. Склероз на почве повышенной умственной деятельности.