Он подождал, пока не вышел Лейн, затем холодно и твердо продолжил:
– Во-первых, Бена я не видел. Вам вообще нужно меня благодарить за то, что я дал полиции лишний повод для подозрений.
– Арчи!
– Во-вторых, мой уход отсюда в женском платье... Полагаю, Амелия, в твоем – оно висело в шкафу под лестницей. Возвращаю тебе его в полной сохранности и, между прочим, с благодарностью. Итак, я переоделся в женское платье, которое мне очень шло. Ведь Роули прямо сказал, что мое присутствие здесь нежелательно, так что нужно было остаться неузнанным. Кстати, об этом тоже сказал полиции. Что я переоделся лишь для того, чтобы меня не узнали. И если говорить по правде, все дело в железнодорожной станции, где я не хотел быть узнанным. Естественно, я собирался ехать поездом. Я же не знал, что под рукой окажется свободное такси.
– Ты узнал про убийство, – яростно атаковал его Деннис, – Тебе стало страшно...
– Не спеши, не спеши, – остановил его Арчи. – Я повторяю только то, что говорил полиции. А что я мог бы ей сказать, уже другой вопрос. А полиции я сказал, что никого не видел и никто не видел меня.
Тут неожиданно насмешливый тон Арчи сменился резким и враждебным.
– И больше я ничего не сказал, вот и все.
– Все, – задумчиво протянул Джонни. – Значит, ты просто рассказал лишь то, что счел для себя выгодным.
– Может, ты уточнишь, что я пропустил? – Вопрос прозвучал неожиданно тревожно.
– Я прекрасно знаю, что ты пропустил. Тебе известно о смерти Бена кое-что такое, о чем ты предпочитаешь молчать. И еще ты полагаешь, будто что-то знаешь о семейных проблемах, которые могли возникнуть за время твоего отсутствия.
– Это уже для полиции, – заметил Арчи, – это было бы... – и с глубокомысленным видом замолчал.
– Арчи, Арчи, ну что ты наделал?! – взревел Джонни, но тут же умолк и лишь жестом отчаяния сложил перед собой руки.
Роули по-прежнему не поднимал глаз от тарелки. Деннис внимательно следил за Арчи. Амелия, похоже, успокоилась.
– И правда, Арчи, – заметила она, – твои слова прозвучали, как некая угроза или вынужденное признание. Я, естественно, могу предполагать, что если бы ты не вернулся, тебя могли арестовать.
– Заставь его признаться, пусть все скажет, – пробурчала Гертруда, – заставь его, Амелия. Он все равно не может усидеть спокойно, пока хоть что-то знает, пока не сообщил полиции, пока...
– Успокойся, Гертруда, – мягко осадила ее Амелия. – Сколько ты хочешь, Арчи?
– Амелия, ты меня унижаешь.
– Его унижают! – выдохнула Гертруда, и Амелия в который раз попросила ее помолчать.
– Я не знаю, известно ли тебе что-либо, важное для нашей семьи или хотя бы для одного из нас. Но я знаю, что ты здесь затем, чтобы навредить нам, сколько сможешь. Мы не станем торговаться, просто, как всегда, займемся делом. Итак, твоя цена...
Тут поднял голову Джонни.
– Я понимаю, Амелия, ты, конечно, права, но тем не менее...
Он помедлил и повернулся к Арчи.
– Надеюсь, ты ничего еще не сообщил полиции, что каждому из нас могло бы повредить? Не так ли, Арчи? Мы же окончательно...
Арчи ухмыльнулся.
– Ну, почему бы и нет? Мой дорогой, у меня есть, чем воспользоваться. Вы все в моих руках.
И он согнул свои руки, которые и вправду выглядели, как жадные и безобразные клешни.
Конец вечера превратился в малопривлекательное зрелище. Арчи продолжал скалиться, Гертруда таращила глаза и гневно сопела, Роули сидел, словно в рот воды набрав, Амелия настаивала на своем предложении заплатить Арчи за молчание.
Тут Деннис заметил, что ради пользы остальных лучше бы Арчи удалиться.
– Вот это совершенно правильно, Деннис, – гаденько улыбнулся Арчи. – Но ведь и ты не знаешь, что бы я мог сообщить полиции. Ты и не подозреваешь, как крепко я могу насолить компании, если, конечно, захочу. Пока что я держусь. А тебе, Амелия, я бы сказал, как можно бы все это провернуть. Но мне надо подумать. Дай мне пару дней.
– Два дня?!
– Ну, пусть один. Скажем... скажем, до завтрашнего вечера.
– Но ты ведь этим всем нам только вымотаешь нервы, ты же можешь потребовать, чего пожелаешь, – прорычала Гертруда. – Ведь это твой единственный шанс нам отомстить. И что, собственно, ты знаешь? Да ничего.
