Она в отчаянии сцепила руки, и при виде ее смертельно измученного лица Деннис мог только подумать: "Боже мой, нужно срочно ее спасать!".
– Я полагаю, ты сказала Бену, что не можешь стать его женой? – спросил он.
– Конечно. Об этом шла речь, я...я пыталась ему это втолковать. Но он не хотел слушать.
– Что же он говорил?
– Он говорил, что все невесты боятся. Он... он смеялся. Я настаивала на своем. Сказала, что не люблю его, что это сделает меня несчастной.
– И что он еще сказал?
– Что всегда это знал, но что это неважно, он заставит меня полюбить его.
Деннис едва сдерживался. Но он должен был заставить себя сдержаться и не позволить вырваться чудовищной ярости на мертвеца.
– И что потом?
– Он так прижал меня к себе, что я не могла пошевелиться. И заявил, что я должна выйти за него. И про тебя он знал, Деннис. Он... он всегда все знал. Потому и был так влиятелен.
– Он угрожал мне?
– Нет, только... только мне, Деннис. Я даже не помню, как. Но он победил. Я почувствовала, как уступаю, а ведь ты всегда был моей палочкой-выручалочкой. Палочкой – выручалочкой, которая сможет меня спасти. Я знала, что сошла с ума, когда давала тебе слово. И еще он говорил – повторял снова и снова, – чтобы я никогда не смела даже пытаться влиять на него, когда стану его женой. Он твердил: "Я могу уничтожить всех, и я сделаю это, если понадобится".
– И об этом ты хотела сообщить мне в доме садовника?
– Да, Деннис. Я хотела навеки проститься с тобой.
– И ты пошла прямо в дом садовника?
– Да, дождалась, пока в доме все стихло – и выскользнула наружу.
– А по пути ты кого-нибудь видела?
– Нет, никого. Я была уже снаружи, когда заметила, что нужно сменить обувь. Но не хотела возвращаться, чтобы Бен меня не заметил.
– У тебя не было ощущения, что он тебя преследовал?
– Не знаю, Деннис. Ведь я его не видела... и не ощущала, что за мной кто-то следит. Я была в отчаянии... ведь мы должны были увидеться с тобой в последний раз. Возможно, он следил за мной. Я этого не знаю.
– После того, как ты пришла в садовый домик, что ты там делала?
Дафна закрыла глаза, пытаясь вспомнить все как можно лучше.
– Я немного постояла и прислушалась. Ничего не видела, но однажды подумала, что слышу твои шаги. Нечто вроде движения рядом с дорожкой ...Впрочем, нет, это было еще по пути. Больше ничего. Непрерывно валил снег...
Ей было очень трудно, и он это знал.
– И что было дальше, дорогая?
– Я вошла в садовый домик, но там ничего не заметила. Только ощутила запах розы.
– А ты что-то говорила, когда вошла?
– Кажется, я спросила: "Кто здесь?" Разумеется, ответа не последовало. И тут появился ты. Вот и все.
– И ты не поняла, что это был Бен?
– Нет.
– Может, кто-то мог подслушать ваше с Беном объяснение? Или он о нем кому-то рассказал?
– Думаю, что нет. Но... Но я не знаю.
– Ну, тогда, – протянул Деннис, – я так понимаю, он пришел, чтобы присутствовать при нашей встрече – ведь он знал о том, что она назначена, – но кто-то другой...
– Кто же?
– Не знаю, Дафна. Это явно тот, кто никогда не оставляет следов.
"А если и оставил, – подумал Деннис, – то этот след давно исчез".
И еще он подумал о том, что им пришлось встретить там Роули! Разумеется, Роули не смог ничего сказать. Они оба впутались в это дело. Если только Гертруда не вытянет из Роули всю историю с обманом. Его, Денниса, Гертруда знала слишком хорошо.
– Послушай, Даф. Ты должна поступить точно так, как я тебе сейчас скажу. И ни на миг не колебаться. Я делаю, что могу, и тебе следует мне помочь. К утру тебе нужно подготовить внятные показания. Понятно? С тобой связано ужасное событие, сама ты никакой правдоподобной версии составить не сможешь. Согласна ты делать то, что я тебе скажу?
– Я... а что делать, Деннис?
– Ты в опасности, Дафна. Я верю тебе и знаю, что ты не убивала Бена Брюера. Ну а я... я хочу держать тебя в стороне. Только так ты будешь в безопасности. Никто не знает, что эти детективы, следователи и присяжные...
– Присяжные?
– ...сотворят, – поспешно закончил Деннис. – Милая, ты ничего не должна бояться.
Он наклонился над ней и взял ее руки в свои.
– Во-первых, нынче ты не покидала дома, понимаешь? Вполне можно сказать, что ты после полуночи вообще не выходила из комнаты.
