— Милорд… — произнес Уилл, понимая, что настал решающий момент его жизни.
Барон внимательно смотрел на него:
— Слушаю тебя…
— Милорд, не знаю, что бы я сделал на вашем месте. Мне нет прощения, я готов понести любое наказание. — Сказав это, Уилл поднял голову и бесстрашно посмотрел на благодетеля.
В этот миг барон как раз бросил взгляд на Холта. И странно… но в этом взгляде Уиллу померещилось одобрение… Только померещилось.
— Что ты думаешь, Холт? — осведомился барон.
Уилл обернулся к рейнджеру. Его лицо, как всегда, было суровым и непроницаемым. Бородка с проседью каким-то образом придавала ему зловещий вид.
— Пожалуй, нам стоит показать мальчику ту бумагу, которая его так заинтересовала, милорд. — Холт извлек лист из подкладки рукава.
Аралд наконец позволил себе улыбнуться.
— Неплохая мысль, — произнес он. — Полагаю, в известном смысле, в ней и содержится его наказание, не так ли?
Уилл переводил глаза с рейнджера на барона и обратно. Здесь творилось что-то такое, чего он не понимал. Барон, похоже, считал все произошедшее забавной шуткой.
— Это ваше мнение, милорд, — ответил Холт безо всякого выражения.
Барон, теряя терпение, взмахнул рукой:
— Шуток не понимаешь, Холт! Шуток не понимаешь! Ну полно, покажи ему уже эту бумагу.
Рейнджер вручил Уиллу лист, из-за которого тот рисковал лишиться будущего. Мальчик протянул дрожащую руку. Его наказание? Но как барон мог придумать наказание, если проступок тогда еще не был совершен?
Уилл вдруг осознал, что Аралд смотрит на него выжидательно, а Холт, как обычно, принял безучастный вид. Развернув лист, Уилл прочел следующее:
Мальчик по имени Уилл обладает всеми необходимыми качествами для того, чтобы стать рейнджером. Принимаю его в ученики.
Уилл смотрел на лист бумаги в замешательстве.
Сначала он испытал облегчение — ему не придется быть крестьянином, и его никто не накажет за ночную вылазку. Затем пришло сомнение. Уилл ничего не знал о рейнджерах, с ними было связано множество суеверий и легенд, однако вряд ли в них содержалась хотя бы крупица истины. И он абсолютно ничего не знал о Холте, кроме того, что от него стоит держаться подальше.
Теперь, похоже, Уилл был привязан к этому таинственному человеку, и ему это не нравилось.
Мальчик поднял глаза: барон улыбался, по-видимому считая, что Уилл должен радостно приветствовать его решение. На лице Холта нельзя было ничего прочесть.
Улыбка Аралда слегка потускнела. Похоже, его озадачила реакция Уилла на новость — или, скорее, отсутствие всякой реакции.
— Ну, так что скажешь, Уилл? — желая ободрить мальчика, спросил хозяин.
Уилл вздохнул.
— Спасибо, сэр… милорд, — неуверенно протянул он.
Возможно, слова барона о том, что на бумаге действительно написано его наказание, не были шуткой. Стать учеником рейнджера — это наверняка и есть самая страшная кара, какую только можно придумать. Но, кажется, сам Аралд так не считал. Наоборот, он выглядел очень довольным своей затеей, а Уилл прекрасно знал, что барон по сути не злой человек.
Аралд опустился в кресло и обратился к рейнджеру, кивнув в сторону двери:
— Может быть, ты нас на несколько минут оставишь, Холт? Хочу переговорить с Уиллом наедине.
Рейнджер слегка склонил голову.
— Хорошо, милорд, — тихо ответил он и бесшумно исчез.
Дверь за ним затворилась, не издав ни стука, ни скрипа.
Уилл поежился. Вот жуткий тип!
— Садись, Уилл. — Барон указал на низкое кресло, стоявшее напротив него.
Мальчик осторожно присел на самый край, словно собираясь броситься наутек в любой момент. Заметив, как настороженно держится воспитанник, барон вздохнул.
— Ты как будто не очень доволен моим решением, — с разочарованием в голосе произнес он.
Уилла озадачили его слова и выражение лица — он никогда бы не подумал, что такого могущественного человека могут волновать мысли и чувства жалкого сироты. Не зная, что ответить, Уилл молчал, пока Аралд не заговорил снова:
— Или ты бы хотел пойти батрачить?
Ему просто не верилось, что этот жизнерадостный мальчишка может предпочесть серую, небогатую событиями жизнь, но, возможно, он ошибается. Уилл поспешил разуверить благодетеля.
