Таким образом, показания Хейханнена подтверждали только пункт третий обвинительного акта (пребывание на территории США в качестве агента иностранной державы без регистрации), грозивший максимально пятью годами тюремного заключения.
С большим трудом Томпкинсу с помощью Байерса все же удалось выудить из этого свидетеля, что по поручению Абеля он пытался собирать информацию «относительно национальной безопасности США», т. е. «военную информацию или секретную информацию об атомном оружии». Это была заученная формула закона — ничего более конкретного Хейханнен не сказал, да и не мог сказать.
Так обстояло дело с главным свидетелем обвинения. Остальные многочисленные свидетели и подавно ничего не могли сказать конкретного о разведывательной работе Абеля. В лучшем случае они подтверждали отдельные факты и вещественные доказательства, говорящие опять‑таки о принадлежности Абеля к советской разведке, но не более. Свидетели, лично знавшие Абеля, неизменно давали о нем самые положительные отзывы.
Вот на месте свидетелей появился Силвермен, художник, проживавший по соседству с Абелем на Фултон — стрит.
Судья Байерс: Обсуждали ли вы когда‑либо его (Абеля. — А. Т.) репутацию с другими людьми?
Силвермен: Да, совершенно определенно.
Судья Байерс: В отношении его правдивости?
Силвермен: Да. Она была безупречна.
Судья Байерс (повторяет): Безупречна?
Силвермен: Да.
Донован: Не слышали ли вы когда‑либо что‑нибудь плохое о подсудимом?
Силвермен: Нет.
Судья Байерс: И эти разговоры относились к человеку по имени Голдфус?
Силвермен: Да.
Известный интерес для понимания последующей позиции обвинения и приговора суда представлял только свидетель Роудс. Мы уже упоминали о том, что Хейхан нен показал, что Абель поручил ему разыскать Роудса. А у Роудса был брат, который якобы работал инженером на атомном заводе где‑то в штате Джорджия. Вот если бы удалось разыскать Роудса, да еще если бы удалось при помощи Роудса привлечь его брата к сотрудничеству с советской разведкой, получился бы атомный шпионаж. Вот за это‑то обстоятельство и ухватилось обвинение.
Однако, как мы уже знаем, Хейханнен Роудса не разыскал, и потому все эти многочисленные «если бы» просто повисли в воздухе.
Вот как выглядит краткая выдержка из стенографической записи допроса Роудса Донованом:
Донован спросил Роудса, указывая на Абеля, видел ли он когда‑либо прежде этого человека. Роудс ответил твердо: «Нет, сэр». Такое же твердое и категорическое «нет» последовало и на вопросы о Хейханнене и других лицах, указанных в обвинительном акте.
— Был ли какой‑нибудь представитель Советской России связан лично с вами в Соединенных Штатах?
— Нет, насколько я знаю, нет, сэр.
— Передавали ли вы кому‑нибудь из русских, находящихся в Соединенных Штатах, сведения о национальной обороне США?
— Нет, сэр.
— Получали ли вы в Соединенных Штатах когда‑либо сведения подобного характера для кого‑либо из русских?
— Нет, сэр.
Донован (обращаясь к судье): Ваша честь, я осмеливаюсь возобновить мою просьбу о том, чтобы исключить все показания этого человека.
Судья Байерс: Решение остается в силе.[7]
Ясные и категоричные ответы Роудса не оставляли сомнений в том, что к делу Абеля он никакого отношения не имеет. И, тем не менее, как мы увидим дальше, прокурор именно на Роудсе строил свои доказательства виновности Абеля в наиболее серьезных из предъявленных ему обвинений.
Абель от последнего слова отказался. К чему оно? Просить снисхождения он не собирался, каяться было не в чем, а остальное сказала защита.
После десятидневного разбирательства, 24 октября 1957 г., начались прения сторон.
Первым с заключительной речью выступил защитник. Для нас, советских граждан, это покажется необычным, но таковы правила американской судебной процедуры.
При подготовке своего выступления Донован использовал заметки, составленные Абелем в ходе процесса. «Через все заметки Абеля, — писал Донован, — проходила мысль о том, что в ходе процесса суду не были представлены какие‑либо доказательства, подтверждающие факт получения и передачи информации военного значения. Все это существует лишь в виде неподтвержденного предположения, а не доказательств».
