– Ты точно что-то такое знаешь? – Девушка пытливо прищурила глаза. – Ну, говори же!
– Больше ничего не скажу, – помотал головой Юний. – Это не моя тайна. Но закладные не продавай! Слышишь?
– Хорошо, не буду.
– И, пожалуйста, не болтай об этом.
Наверху послышались шаги.
– Эй, хозяюшка, скоро ли?
– Спускайся, Каллимах, – улыбнувшись юноше, громко воскликнула Юлия. – Я раздумала продавать закладные.
– То есть как это раздумала? – спускаясь, с яростью переспросил ростовщик. – Ведь мы же уже обо всем договорились!
– Так то было вчера, – жестко усмехнулась вдова. – А сегодня я передумала.
– Как знаешь, как знаешь.
Каллимах исподлобья посмотрел на Юния, словно хлестнул обжигающим ненавистью взглядом. Уж конечно, ростовщик сразу догадался, из-за кого Юлия столь быстро изменила решение.
– Не буду неволить. – Ростовщик скривил губы в каком-то подобии улыбки, но черные глаза его прямо-таки источали злобу. – И все-таки зайду завтра. Может быть, передумаешь?
– Только побыстрее, – отмахнулась девушка. – После Навмахии, ну, может, через день-два, я уезжаю к подруге на виллу и вернусь только через три дня.
– Через три дня. – Ростовщик пошевелил короткими, поросшими черным волосом, пальцами. – Значит, на следующий день после нептуналий… Как же? И ты что же, не пойдешь смотреть навмахию? Цезарь обещал устроить великий праздник в честь бога Нептуна, в нем будут принимать участие все гладиаторы, изо всех школ! Гладиаторы…
Каллимах вдруг замолчал и пристально посмотрел на Юния. Правда, ничего не сказал, сдержался, однако юноша по глазам его понял: узнал. Что ж, еще бы не узнать популярнейшего бойца!
– Нет, вряд ли я вернусь к навмахии, – отмахнулась Юлия. – И вряд ли стоит сюда приходить.
– Посмотрим, посмотрим. – Ростовщик окинул обоих недобрым взглядом и, повернувшись, вышел на улицу.
– Ушел, слава Юноне. – Девушка перевела дух. – Останешься со мной? – лукаво подмигнула она.
– Нет, – с сожалением покачал головой гладиатор. – Поверь, я очень спешу. Тебе нужны деньги на дорогу? Вот, возьми. – Он протянул несколько сестерциев. – Думаю, этого хватит и на то, чтобы нанять сторожа.
– Не откажусь.
Взяв деньги, Юлия вдруг обняла юношу и поцеловала в губы.
– Знаешь, Юний, – тихо произнесла она, – я никогда не принимала гладиаторов за порядочных людей, вообще за людей, лишь использовала их для поддержания собственного престижа, извини за признание… Почему? Почему ты это делаешь для меня?
– Всем, кому можешь, помогай.
Рысь усмехнулся и, поцеловав девушку в щеку, направился к выходу. На пороге обернулся:
– Прощай. Желаю удачной поездки.
– Прощай, – прошептала Юлия. По щекам ее текли слезы.
Неподалеку от города, на левом берегу Тибра, по велению императора было выкопано искусственное озеро. По примеру великого Цезаря Августа его намеревались использовать в качестве водохранилища, торжественное открытие которого приурочили к 23 июля – нептуналиям, празднику в честь бога Нептуна, грозного повелителя морских глубин. По этому поводу решено было устроить для народа навмахию – театрализованное морское сражение, некое подобие знаменитой битвы Помпея с пиратами, после которой разбойники долгое время не осмеливались тревожить морские коммуникации римлян, чего, увы, нельзя было сказать о нынешних временах.
Целых два месяца стучали топорами плотники, под руководством дворцового архитектора Мариния Исидра возводя вокруг искусственного озера деревянные трибуны. Затем их украсили цветами, над первым ярусом и императорской ложей потянули матерчатые навесы, защищающие благородных зрителей от палящего солнца. Построили и корабли: маленькие челны – точные копии пиратских либурн и челны побольше – эти изображали римские корабли.
На одном из пиратских челнов в числе других рабов, прикованных к веслам, находился и Рысь из Трех Галлий, которому нынче предстояло сыграть одну из главных ролей в праздничном действе. Гладиатор должен был изобразить попавшего в плен римлянина, которого пираты обратили в раба. Победоносный флот римлян начинает атаку, одно из римских судов смело таранит пиратский корабль, на котором как раз и находится Рысь, и судно идет ко дну. Лишь в самый последний момент, при погружении в воду, воспрянувший духом «римлянин» картинно разрывает цепи и, выбравшись из волн на уже захваченный пиратами римский корабль, врывается в битву, отобрав меч у первого же попавшегося под руку пирата. Эта сцена должна была стать центральной во всей навмахии.
