— Ему ведь без нас и праздник не праздник, — поддержала ее Бетти.
— Глупости, — сказал папа. — Откуда свинье знать про Рождество?
— Руди, конечно, догадается про праздник и ему станет одиноко, — не уступала Цуппи. — Если он к нам не приедет, мне вообще ничего не надо.
— Ну так и не жди подарков, — рассердился папа.
Какое-то время папа стоял на своем: раз так, пусть Цуппи остается без подарка.
— Пусть поймет, к чему ведет ее упрямство, — считал он.
Но чем ближе был сочельник, тем чаще папа и мама, когда Цуппи не было рядом, обсуждали, как все же протащить в дом «эту свинью».
В сочельник Цуппи заявила, что пойдет к своей подружке, которая жила на нашей улице. Просто она не хотела присутствовать на раздаче подарков, ведь ей-то ждать было нечего.
— Поступай, как хочешь, — сказали ей папа с мамой.
Но когда она и в самом деле ушла, папа рассердился не на шутку:
— Нельзя вечно потакать этой упрямице!
— Хуже было бы, если бы она захотела какой-нибудь дорогущий подарок, — возразила мама, — а так — всего-то, чтобы Руди был с нами.
В конце концов, пришлось нам с папой поехать в деревню за Руди-Пятачком. Старик Вос страшно удивился и все приговаривал:
— Ну и ну! Ну и ну! Это что же — свинья будет сидеть под рождественской елкой?
Когда мы подъехали к дому, я вышел из машины и огляделся: нет ли поблизости господина Шустерберга, а потом подал знак. Папа открыл дверцу багажника, и Руди выскочил наружу. Он здорово подрос, но был таким же проворным и быстрым. Мы перебежали через улицу, забежали в дом, где мама уже распахнула дверь, и прямиком — в нашу квартиру.
— Господи! — вздохнул папа. — Сколько хлопот! И все из-за какой-то свиньи!
Руди промчался по комнатам, все обнюхивая. Он вбежал в детскую, ясное дело — искал Цуппи.
— От него хлевом пахнет, — сказала мама.
— Да, — согласилась Бетти. — И навозом.
— Надо для начала вымыть его хорошенько, — решила мама.
Усадить Руди в ванну оказалось непросто. Не потому, что он сопротивлялся, а потому, что стал страшно тяжелым. Мы все вместе с трудом его туда затащили. Он был очень доволен, ему нравилось мыться под теплым душем. Потом я вытер Руди маминым красным банным полотенцем, а Бетти повязала ему на шею синий бант. Папа позвонил родителям Цуппиной подружки и сказал, чтобы она немедленно возвращалась домой, — пора раздавать подарки. Родители зажгли свечи, и нас, детей, пустили в комнату, где под елкой сидел Руди с синим бантом. Он был рад-радешенек, а Цуппи сияла от счастья. И мы все тоже. Бетти получила свои краски, а я — маленький магнитофон.
Бетти села за пианино, и мы спели рождественские песни. Но тут вдруг елка закачалась, словно 01 сильного ветра. Послышалось какое-то шуршание и чавканье. Присмотревшись, мы увидели, что это Руди лопал ликерный крендель. Пришлось нам его от елки оттаскивать. Он был немного под хмельком и, пока мы вели его в ванную к ящику с землей, опрокинул стол и стул. В ванной он улегся на свой ящик и сразу же заснул.
На следующее утро, рано-рано, чтобы никто не увидел, мы отвезли Руди назад в деревню.
Почти год прожил Руди-Пятачок в деревне у старика Воса — до самых летних каникул. Летом мы собирались отправиться с палаткой в путешествие по Италии.
Однажды, когда папа мыл посуду, а Цуппи помогала ему, вытирая кастрюли, она вдруг спросила:
— А можно Руди поедет с нами в Италию? Он ведь так любит воду! А там он сможет в море купаться. Представляешь, как он будет плавать в волнах!
— Послушай-ка, — отвечал папа, — во-первых, я не уверен, что соленая вода ему понравится, а потом, у нас и так столько вещей, что для Руди места в машине просто нет. К тому же для него надо будет еще и корм с собой везти.
— Но в кемпингах всегда полным-полно всяких отбросов, — не сдавалась Цуппи.
— Да нас в Италии со свиньей ни в один кемпинг не пустят! Там и с собаками-то останавливаться запрещено.
— Тогда поставим палатку не в кемпинге, а прямо в чистом поле. В этих кемпингах все равно скука смертная, ты же сам говорил.
— Да, — ответил папа, но решил схитрить. — Только нас со свиньей не пропустят через границу. Для этого нужна специальная справка для таможни.