В 1879 – 1880 годах Рубакин стал писать стихи преимущественно сатирического содержания и печатал их в «Стрекозе», «Будильнике» и других юмористических журналах того времени обычно под псевдонимами («Р.», «Р-н», «Ораниенбаумский» и др.).
В последних классах училища Рубакин сблизился с неким Василием Бонч-Осмоловским, от которого впервые узнал о существовании нелегальной революционной литературы. Бонч-Осмоловский передал ему нелегальные революционные брошюры «На смерть Мезенцева» (шефа жандармов, убитого Степняком-Кравчинским[1]) и «Заживо погребенные» (об узниках самодержавия), а затем письма Миртова (П.Лаврова[2]), имевшие тогда громадное влияние на молодежь и изданные нелегально.
В 1880 году Рубакин познакомился с философией Огюста Конта и его «религией человечества» и сразу им увлекся. Увлечение Контом он сохранил до конца своих дней и был, вероятно, последним «континианцем» на свете. Его особенно прельстила классификация наук по Конту и принцип энциклопедичности образования. Поэтому, поступив в 1880 году в Петербургский университет, он решил учиться сразу на всех трех факультетах. Он поступил на естественный факультет, так как там изучали «точные науки», основу всех наук, по Конту, но одновременно посещал лекции двух других факультетов и проходил их курсы. Кроме того, Рубакин стал доставать лекции крупных ученых – профессоров других университетов (Чупрова, Буслаева, Веселовского и т.д.). Как он сам пишет, «за 5 лет я одолел все три факультета систематически». Вместе с ним, по его словам, тоже по три факультета окончили и его товарищи по университету, впоследствии известные ученые, – химик В.И.Вернадский, ботаник и географ А.Н.Краснов, физик И.П.Лебедев, историк И.М.Гревс.
Но такого рода усиленные занятия отозвались на его здоровье. В 1881 году он страдал переутомлением и, как сам пишет, стал неврастеником. Вдобавок в том же 1881 году он перенес тиф, из-за чего ему пришлось отложить экзамены с весны до осени. Но эти же занятия выработали в нем необыкновенную работоспособность, которую он сохранял всю свою жизнь.
Уже в начале 80-х годов Рубакин примкнул, как он сам говорил, к «социалистическому течению русской общественной мысли» и стал усиленно изучать социализм по легальной и еще больше по нелегальной литературе того времени. Он сразу же отдался всей душой делу социализма, стал распространять социалистическую литературу, а с 1882 года начал писать в различных подпольных изданиях. Настоящий склад такой литературы хранился на квартире, где он жил со своей матерью; «...нередко, – как пишет он сам, – произведения такой литературы писались и гектографировались там же, а затем оттуда распределялись по петербургским кружкам, а оттуда в провинцию».
В 1884 году, будучи студентом, Рубакин стал писать работу на тему «О развитии крови в сердце у зародыша цыпленка». Для этой работы мой дед купил ему микроскоп Зейберта, который он хранил всю свою жизнь[3]. Над темой Рубакин работал всего полтора месяца и за работу эту получил золотую медаль. А вскоре его арестовали по делу о «Санкт-Петербургской студенческой корпорации», членом которой он состоял.
Несомненно, все члены этой «корпорации» были под тайным полицейским надзором. Неудивительно, что департамент полиции заинтересовался и талантливым новым молодым членом этой корпорации. В бумагах департамента полиции, отысканных в Государственном архиве СССР В.М.Романовым и В.Н.Прокопенко, имеется следующая секретная характеристика «корпорации» и Рубакина: «Согласно первоначальному уставу корпорация эта не преследовала никаких преступных целей, но уже через три месяца по ее учреждении установлены были сношения корпоративного совета с многими революционными группами, причем некоторые из членов под влиянием сближения с противоправительственными лицами (слог! – А.Р.) и чтения изданий подпольной прессы настолько прониклись сочувствием к преступному движению, что заявили требование об изменении первоначального устава в видах более тесного общения с революционной партией и оказали содействие последней. Обыски, произведенные у обвиняемых по этому делу, послужили к обнаружению целого склада революционных изданий, составивших собственность библиотеки корпорации. В числе лиц, подвергнутых обыску, находился и Рубакин, у него были найдены преступного содержания заметки и стихотворения и листок для сбора пожертвований политическим ссыльным. Рубакин, как это установлено дознанием, состоял членом корпорации и занимался распространением революционных изданий. По высочайшему повелению 10 мая 1886 года, последовавшему в разрешение дознания, Рубакину вменен был в наказание предварительный арест с подчинением его затем гласному надзору полиции на один год...»
