Ртуть - страница 8
— Франклинов мальчишка! — И все разом смотрят на Бена.
— Сегодня это может быть юный Бен, завтра, допустим, его сменит маленький Годфри Уотерхауз. Впоследствии, возможно, это будет мышь в ступальной мельнице. Но в любом случае vis viva *[ Живая сила (лат.), она же — кинетическая энергия. (Прим. перев.)] сообщается шестерням доктора Уотерхауза посредством чего? Кто подскажет? — Дон сократовским жестом подносит ладонь к уху.
— Кривошипов? — предполагает один.
— Шатунов! — кричит другой.
— Отлично! В таком случае наш коллега Уотерхауз — доктор чего?
— Шатунов! — кричит весь колледж хором.
— И наш доктор шатунов до того предан своей работе, что буквально не щадит живота, — восхищённо продолжает дон. — Ходит с непокрытой головой...
— Вытряхивает графитовую смазку из рукавов, садясь преломить хлеб...
— Лучше перца!
— И дешевле!
— Так, возможно, вы приехали, чтобы вступить в его институт?
— Или закрыть его за долги? — Говорящий заходится от смеха.
— Я слышал про его институт, но ничего о нём не знаю, — говорит Енох Роот. Он смотрит на Бена, который покраснел до ушей и, отвернувшись, гладит лошади морду.
— Многие учёные мужи пребывают в таком же неведении, посему не стыдитесь.
— С самого приезда в Америку доктор Уотерхауз подхватил местную инфлюэнцу. Её главный симптом — стремление затевать новые прожекты и начинания вместо того, чтобы исправлять старые.
— Так он не вполне удовлетворен Гарвардским колледжем? — вопрошает Енох.
— О да! Он основал...
— ...на собственные средства...
— ...и самолично заложил краеугольный камень...
— ...краеугольное бревно, если быть точным...
— ...в фундамент... как он это называет?
— Институт технологических искусств Колонии Массачусетского залива.
— Где я могу найти институт доктора Уотерхауза? — спрашивает Енох.
— На полпути от Чарльстона к Гарварду. Идите на скрежет шестерён, покуда не увидите самую маленькую и продымлённую хибарку во всей Америке.
— Сэр, вы — образованный и трезвомыслящий джентльмен, — говорит дон. — Коль скоро вас влечёт философия, не лучше ли вам направить стопы в Гарвардский колледж?
— Мистер Роот — видный натурфилософ, сэр! — выпаливает Бен, чтобы не разреветься. По тону ясно, что он считает Гарвард прибежищем неестественного знания. — Член Королевского общества!
Вот нелёгкая!
Дон делает шаг вперёд и, заговорщицки ссутулившись, произносит:
— Простите великодушно, сэр. Не знал.
— Пустяки.
— Доктор Уотерхауз, должен вас предостеречь, подпал под влияние герра Лейбница...
— Который украл дифференциальное исчисление у сэра Исаака, — добавляет кто-то в качестве примечания.
— Да, и подобно Лейбницу заражён метафизическими предрассудками...
— ...которые суть пережитки схоластики, сэр, несостоятельность коей сэр Исаак продемонстрировал со всей убедительностью...
— ...и сейчас трудится как одержимый над созданием машины — построенной по принципам Лейбница! — которая, он мнит, будет открывать новые истины путём вычислений!
— Может быть, наш гость прибыл сюда, чтобы изгнать из него лейбницевых бесов! — предполагает кто-то очень пьяный.
Енох раздражённо прочищает горло, отхаркивая желчь — гумор гнева и сварливого нрава. Он говорит:
— Несправедливо по отношению к Лейбницу называть его просто метафизиком.
Наступает недолгая тишина, затем — общее веселье. Дон криво улыбается и пытается разрядить обстановку.
— Я знаю одну таверну в Гарварде, где смогу развеять ваши прискорбные заблуждения...
Мысль посидеть за кружечкой пива и просветить этих остряков до опасного соблазнительна. Чарльстонская пристань всё ближе, невольники уже гребут не так широко, «Минерва» натягивает якорные канаты, спеша отплыть, а дело ещё не сделано. Лучше было бы обойтись без лишнего шума, но после слов Бена это невозможно. Ладно, сейчас главное — действовать без промедления.
Кроме того, Енох вне себя.
Он вытаскивает из нагрудного кармана сложенное запечатанное письмо и, за неимением лучших доводов, потрясает им в воздухе.
Письмо берут, изучают — на одной стороне написано «герру доктору Уотерхаузу, Ньютаун, Массачусетс» — и переворачивают. Из обшитых бархатом кармашков извлекаются монокли, и начинается изучение печати — красной, восковой, размером с Бенов кулак. Губы движутся, из охрипших глоток вырывается странное бормотание — попытки читать по-немецки.
