Да, Патрик явно немало об этом думал.
Пока Патрик говорил, география жизни Кейт все уменьшалась и уменьшалась, пока не стала легко помещаться у него в ладошке. Ей хотелось сказать: я ответила мистеру Чарльзу «нет». Я хочу открыть собственный магазин от-кутюр. Я знаю, что смогу это сделать. Ведь миссис Вриланд смогла.
Кейт хотела сказать все это Патрику, но у нее не поворачивался язык. В конце концов, она все-таки была Королевой Инвуда. Она была тем торчащим гвоздем, который непременно надо забить поглубже.
– Я люблю тебя, – сказал Патрик. – И всегда любил.
– Я знаю.
Патрик немного подождал, надеясь, что Кейт тоже произнесет слово «люблю», но некоторые слова нужно обдумывать очень тщательно. Они осложняют жизнь. Они замыкают ее в строго определенных границах. Они становятся твоими хозяевами. Кейт не была уверена, что хочет этого. Но и представить свою жизнь без Патрика она тоже не могла.
На мгновение в глазах Патрика явственно плеснулась боль, но он быстро взял себя в руки и передумал обижаться. И снова поцеловал Кейт, по-прежнему пытаясь отыскать в глубине ее глаз то заветное слово. А потом вдруг сказал:
– Может, нам поесть? Стряхнуть с себя все это?
– Да, пожалуйста, давай поедим!
Патрик снял свой мясницкий халат. Под халатом оказались галстук в клетку – тартан цветов клана Харрис, как это мило с его стороны! – и старательно отглаженная рубашка. Значит, он все-таки собирался на самое настоящее свидание с ней. Он был ужасно мил, если мужчин можно называть «ужасно милыми». Он уже надел куртку, но вдруг повернулся к Кейт с таким видом, словно вдруг что-то вспомнил, и сказал:
– Я вовсе не хотел сказать, что ты обязательно должна оставить своих Хозяек.
– Я поняла.
– Это хорошо. – Патрик снова проверил, как работают кондиционер и увлажнитель воздуха. – Я думаю, все у нас будет хорошо.
– Правда?
– Правда. Знаешь, я ведь специально для тебя приготовил целую речь, не очень большую, но целиком посвященную непредсказуемости хорошо отвисевшегося, выдержанного в сухом воздухе мяса. И тому, что с этим нельзя торопиться. Требуется целая вечность, чтобы вышло как следует, но нежность приходит, всегда. Хотя и она требует определенных условий.
Как Кейт и предполагала, ее поэт-мясник приготовил весьма достойный романтический финал.
Кейт произнесла его имя очень ласково. «Мой дорогой Патрик…» – начала она, и это прозвучало с невероятной нежностью, которая удивила их обоих. Хотя она все же успела подумать, пусть мимолетно: а скольким телефонисткам Патрик рассказывал историю о мясе, выдержанном в сухом воздухе? – но потом все же не выдержала и сама поцеловала его. За эту историю.
И это был отнюдь не целомудренный поцелуй. И не пьяный – хотя Кейт все еще чувствовала во рту вкус оливок и джина. Это был такой поцелуй, который человек вспоминает всю жизнь и в хорошие времена, и в плохие.
– Ну что, теперь пошли ужинать? – только и спросил Патрик.
И они пошли. И поужинали. Но лишь после того, как миссис Браун выразила им свое возмущение и сообщила, что «пунктуальность – это дорога в рай».
Элегантность – это исключение.
Кристобаль Баленсиага
Когда изделие закончено, остается только пришить к нему ярлык. Для прет-а-порте ярлык был такой: «Chez Ninon. Нью-Йорк, Париж». Вещи от-кутюр, полностью сшитые вручную, имели более сложные ярлыки. На них тоже упоминался модный дом «Chez Ninon», но указывалось и имя правообладателя, и дата создания модели, и ее номер; номер присваивали для того, чтобы легко было отыскать остатки той или иной ткани, если они потребуются для починки, или же, если владелец пожелает, чтобы вещь хранили и чистили в ателье, ее можно было сразу найти по номеру. Это была очень удобная система идентификации.
Когда Кейт на следующее утро пришла на работу, ярлык для розового костюма уже ждал ее на рабочем столе. В зале должен был состояться показ моделей дорожной одежды, но после его окончания Супруга П. должна была прибыть на примерку готового костюма. Собственно, эта примерка должна была стать и первой, и последней.
К приходу Первой леди все было готово, так что Кейт и Мейв прокрались в зал и устроились в первом ряду, чтобы посмотреть шоу. Это были платья из разряда «Сноб». Настоящий «писк моды». Все весьма скромного дизайна, они были невероятно дороги; их предлагалось носить с маленькими пятисантиметровыми каблуками – именно такие предпочитала Супруга П. Этакие «пустячки», куда более стильные, чем одежда, которую носили обычные горожанки, но украшены они были куда большим количеством драгоценностей, чем то «маленькое черное платье», которое Шанель из года в год демонстрировала с одной лишь ниткой жемчуга. Но куда важнее – во всяком случае, для Хозяек – было то, что шить такие платья было на удивление выгодно: их почти целиком изготовляли на машинах, а вручную наносили лишь завершающие штрихи, для показа. Мисс Нона и мисс Софи давно уже установили для показов одежды свои правила. «Доставлено непосредственно из Парижа», «одежда для зимних круизов». Вообще-то честнее было бы сказать: «Доставлено непосредственно от мистера Чарльза». Ведь это он создал коллекцию; это был его последний официальный вклад в деятельность «Chez Ninon».
