– Это хорошо, – сказал он. – Информации, конечно, не очень много, но она все-таки успокаивает.
Кейт протянула ему руку, помогая подняться, но он не принял ее помощи.
– Не хочу пачкать диван, – пояснил он и сунул ей запасной ключ, который Мэгги держала под ковриком у двери. – На, только не потеряй.
Кейт снова протянула Патрику руку.
– Если ты испачкаешь ее драгоценный бежевый ковер, она никогда тебя не простит.
– Но я не могу встать: моя нога спит.
Кейт, решив, что это шутка, откинула плед и увидела, что нога Патрика обернута чьей-то хлопчатобумажной рубашкой, которая уже насквозь пропиталась кровью.
– Да ничего страшного, – попытался он ее успокоить. – Все нормально. Мне сказали, что главное – это постараться, чтобы туда не попала грязь. – И он попытался встать, словно желая доказать, что все и впрямь нормально, но не смог.
– Ничего не нормально! Все как раз очень плохо!
Больницы были переполнены. И никто из врачей наверняка не смог бы приехать по вызову. Кейт, внезапно приходя в ярость, спросила:
– Значит, ты просто взял и туда вошел? После взрыва? – Она говорила очень отрывисто и немного задыхалась.
В ответ Патрик притянул ее к себе, прижал к груди и держал так долго-долго.
Когда телефоны снова заработали, Кейт позвонила Старику. Она сохранила номер телефона паба «Фогарти» в Ньютауне, хотя отец говорил ей, что звонить следует только в том случае, если она выиграет главный приз в Национальной лотерее. Звонок проследовал от местного оператора далеко за моря, послышались долгие-долгие гудки, и, наконец, трубку сняла сама миссис Фогарти. В Кове было раннее утро, половина шестого.
– Кейт! Дорогая! – закричала миссис Фогарти, перекрывая треск статического электричества. – Ты едешь домой, да?
Она, казалось, была так ужасно далеко, и Кейт вдруг почувствовала, как сильно соскучилась по миссис Фогарти, у которой для каждого находилось доброе слово, а ведь это всегда так важно.
– Простите, если я вас разбудила, миссис Фогарти…
– Разбудила? Да я давным-давно на ногах! Сейчас пошлю кого-нибудь из своих мальчишек за Стариком. Он тебе перезвонит.
– Нет. Я подожду.
Каждая минута разговора стоила целое состояние, но Кейт было наплевать на деньги.
– Неужто ты так преуспела, что запросто тратишь деньги на телефонные звонки? Я, правда, не очень-то удивлена. Ведь это же с ума сойти, как твой Старик хвастается твоими фотографиями! Он ими всю переднюю стену в гостиной увешал.
На секунду Кейт показалось, что пожилая женщина что-то спутала. Она никогда не посылала Старику фотографий.
– Это Кейт, миссис Фогарти. Не Мэгги, а…
– Уж это-то я поняла! Я же не глухая. Он вырезает из газет фотографии, где ты во всяких роскошных нарядах, делает для них аккуратные паспарту и развешивает по стенам. Очень впечатляет. Я слышала, что ты прямо-таки в подружках ходишь с этой, ну, с той, которой все подчиняются – с женой президентской? А она-то что за птица?
– Я не могу сказать…
– Ну, еще бы! Государственная тайна и все такое.
До ушей Кейт донесся крик одного из сыновей Фогарти: «Он уже штаны надевает. Мигом примчится».
А миссис Фогарти сказала:
– Знаешь, между нами, девочками: Старик твой просто жуть как по тебе скучает! Всем известно, что дела у тебя идут хорошо, а он все равно каждое утро тащится на пристань. Встанет на причале и смотрит, как корабли в гавань заходят. И так все время с тех пор, как ты уехала. Ты скажи, ты домой-то приедешь? Ты поэтому звонишь? Потому что если поэтому…
Но тут у нее отобрал трубку отец Кейт.
– Что случилось? – спокойно спросил он, но голос его звучал так, словно он постарел лет на двадцать с тех пор, как она уехала, хотя времени прошло совсем не так уж много.
Кейт рассказала ему все, что знала: день был холодный, бойлер новый, толком его не проверили…
– И он взорвался, а потом пролетел через всю столовую, как ракета, и вдребезги разнес потолок и стены, калеча и убивая всех на своем пути. Пострадали сто девятнадцать человек – в основном телефонистки и техники. Майк был ранен, но, к счастью, легко. Он и другие линейные монтеры помогали выносить раненых из здания. У него уже все в порядке. Хотя в тот день Мэгги чуть с ума не сошла от беспокойства.
