- Но почему вы так уверены, что Клава - это я?
- Вадим показал на вас: "Мирей Матье в масштабе 1:2 и вся в желтом". Ошибиться трудно.
Я подвинулась, уступая место в очереди рядом с собой чрезвычайно представительному брюнету, одетому без всякого форса в потертые джинсы и аккуратную белую тенниску. Несмотря на заурядный прикид брюнет привлекал женские взгляды - прямые, откровенные и застенчивые, брошенные из-под ресниц. Что и говорить, рядом со мной возвышался выдающийся экземпляр для роли героя-любовника, кумира девичьих грез.
Спортивная гордая осанка без нарочитой демонстрации "выездки", прекрасная голова с копной каштановых волос, бронзовый загар, белозубая улыбка и обволакивающая все это великолепие доброжелательная скромность производили ошарашивающее впечатление.
- Вы, конечно, знаете, что похожи на Грегори Пека сорокалетней давности?
- А вы в курсе, что знаменитый голливудский герой родом из Одессы? Гриша Печковский.
- Шутите?
- Нисколько. Ого, моя очередь и вправду движется быстрее. Возвышавшийся над толпой незнакомец легко разглядел патлатую голову низкорослого Эдика. Он помахал кому-то рукой и предложил:
- Ну, что, переметнемся? Моя приятельница отчаянно манит меня обратно.
"Ах, вот оно что!" - с обидой подумала я и предложила:
- Лучше пришлите сюда Вадима. Мы будем соревноваться, как на бегах, и ещё посмотрим, кто первый выйдет к финишу.
- Если уж играть в тотализатор, то советую ставить на меня. - Парень шутливо раскланялся следящим за нашим диалогом очередникам. - Везуч до противности. - Кивнув мне на прощание, он поспешил к своей девушке.
Сеанс уже начался, а до окошка оставалось с десяток голов. Разволновавшись, я забыла о красавце и затеянном соревновании. А когда мы, наконец, зажав в кулак билеты, ринулись к стадиону, незнакомца и след простыл.
К своим местам мы пробирались в темноте и бухнувшись в пустые скрипучие кресла, тут же врубились в происходящее на экране: крестообразный оптический прицел следил за благообразным мужчиной в толпе, метя то в лоб, то в висок. Террористы абсолютно распоясались, не давая зрителям ни минуты передыха - кровь лилась рекой.
Когда фильм кончился и зал притих, сраженный гибелью главного героя, переводчик гнусавым голосом объявил, что внеконкурсная немецкая кинокомедия начнется через 2-3 минуты. Я торопливо поднялась.
- Ты куда? Рубля не жалко? - возмутился Эдик.
- Пятьдесят копеек я уже отработала. Хуже, чем в анатомичке - сплошные трупы... А ты сиди, сиди, дорогой, и смотри внимательно. Завтра все расскажешь. Говорят, "поцелуй грешницы" - сплошная эротика.
- Да ну? - оживился Вадик, интересовавшийся откровенными лентами более, чем какими-либо другими достижениями киноискусства.
Выбравшись из гигантского парника, переполненного вспотевшими телами, я с удовольствием вдохнула вечерний воздух. Мой желтый крепдешин прилип к спине, вышивка на груди казалась жеваной. Я тщательно разгладила её ладонью.
- Не любите фривольности в киноискусстве? - Разминая плечи Грегори Пек глядел в бледное вечернее небо. Никакая спутница рядом с ним не маячила.
Мы стояли на широких ступеньках, опоясывавших здание спортивной арены. Панорама Ленинских гор с вышкой лыжного трамплина и венчающим зеленый холм зданием МГУ сияла открыточным глянцем. Лента Москвы-реки, стеклянный тоннель метромоста над ней и громады Университета - все сверкало и золотилось в последних лучах солнца. Даже как-то не верилось, что тысячи человек добровольно сидят во мраке гигантского амфитеатра, ожидая веселья и чувственных радостей от пустячной кинокомедии.
- Здесь фривольностями и не пахнет. Какая у этих гедеэровцев может быть эротика? Да и юмор... Ну, ущипнут кого-нибудь пониже спины...
- Вы же сами кричали, что фильм довольно откровенный и этим соблазнили мою подружку. Мы с Ритой сидели прямо перед вами. Что, не заметили?
- Боже! Я же измучилась, кляня торчащую передо мной голову... Так это была ваша...
- Если честно, она мне и самому часто мешает. Не только в кино. Всего пять минут назад любимая девушка назвала меня заумным. Не знаете, это можно расценивать как комплимент?