В отношении содержания сна у Макса уже выработался иммунитет. Сам по себе кошмар уже не выводил его из равновесия. Гораздо хуже было то обстоятельство, что ему снилось реальное событие. Но с этим он жил уже двадцать пять лет.
Мальчишки всегда находят какие-то сверхбезумные формы испытания мужества, чтобы не помереть от скуки во время летних каникул.
Максу тогда было девять лет. Его банда «Кровожадные пираты» к тому времени уничтожила уже всех своих врагов в округе. «Уничтоженные» автоматически становились членами банды «Кровожадных пиратов». Для победителей это имело свои плюсы и минусы. С одной стороны — удовольствие унизить врага, с другой — враги постепенно вымерли. И вот, в зените этой победной скуки «Кровожадные пираты» приняли решение похитить жирную Сиси. Жирной Сиси было восемь лет, и толщина ее как минимум в три раза превосходила толщину любой толстой девчонки. Ее лицо состояло из пяти горизонтально расположенных слоев чистого свиного сала. Ее глаза заплыли жиром и не видели больше ничего, кроме самого необходимого — еды. Ее рот был похож на резиновую надувную лодку, заполненную подсолнечным маслом. В уголках губ желтели засохшие остатки яичницы. Запах изо рта представлял собой сложную комбинацию из ливерной колбасы с горчицей и селедки с чесноком. Точнее определить его никто не мог, потому что никто не решался подойти ближе.
План оказался проще, чем его реализация. В конце концов пять самых отважных «кровожадных пиратов» одолели жирную Сиси, поглощавшую в тот момент кусок тминного пирога с мясом, тщательно упаковали ее в три связанных вместе куска брезента и доставили в свою штаб-квартиру. К удивлению похитителей, эта акция привела Сиси в восторг, и она с любопытством ждала продолжения. Единственное, что ее могло испугать, — это пытка голодом.
Идею с поцелуем взасос подал Макс. Сегодня он готов был отрезать себе за это язык.
«Кровожадные пираты» признали идею поцеловать Сиси гениальной. Это должно было стать гвоздем их летней программы. Макс, конечно, имел в виду не себя, а какого-нибудь особенно вредного врага, который честно заслужил эту леденящую кровь пытку. Но как уже было сказано, враги давно кончились. И тут вдруг все пришли к выводу, что Макс — самый подходящий кандидат на роль подопытного кролика. Он был самый хорошенький, самый нежный и самый чистый из всех «Кровожадных пиратов». Он считался у них эстетом, поэтической натурой, интеллектуалом, мозгом «Кровожадных пиратов». Поэтому контраст между ним и жирной Сиси был особенно разительным, что гарантировало особую остроту ощущений всей банды при виде этого принудительного поцелуя.
Два часа Макс упорно сопротивлялся. Потом вынужден был сдаться. Ему пригрозили, что в случае отказа его не только исключат из банды пожизненно, но еще и развесят в школе плакаты с сообщением, что он, Макс, через день писает в штаны и что он втрескался в госпожу Обермайер, учительницу с паучьими ручками. Максу не оставалось ничего другого, как сдаться и приступить к выполнению смертельного номера.
Он крепко зажмурил глаза, стараясь думать о сливочном слоеном пироге с ванильным соусом. Вдруг он почувствовал, как вокруг его языка сомкнулась какая-то мерзкая на вкус студенистая масса и во рту вместе с чужой слюной распространился теплый гнилой экстракт ливерной колбасы и селедки. Он в ужасе распахнул глаза, увидел перед собой маленькие, сладострастно поблескивающие свиные глазки и мгновенно осознал масштаб произошедшей катастрофы. Жирная Сиси жадно присосалась своей надувной лодкой к его губам и мощными сосательными движениями пыталась заглотить все его лицо. Потом, жадно лизнув его в нос, в глаза и виски, снова с силой впилась в его губы. Восторженный хор зрителей — «Браво, Макс, король поцелуев! Макс, крутой чувак! Давай-давай, Макс, лови кайф!» — становился все громче и громче, пока не принял галлюцинаторный характер.
Макс потерял сознание и мягко приземлился на жирную Сиси. Очнулся он в больнице Святой Елизаветы. Врачи поставили диагноз: тяжелое отравление рыбной или мясной пищей. Выписали его только через неделю. На восстановление кишечной флоры ушло три года. Еще через пять лет Максу впервые удалось принять мясную и рыбную пищу без последующего ее возврата. «Сливочный слоеный пирог с ванильным соусом» он больше даже не пытался пробовать.
