Джудит услышала, как открылась дверь, и повернулась, чтобы взглянуть на вошедшего. Виден был лишь темный силуэт. Осторожно подойдя к постели, Леандр тихо спросил:
– Боже мой, ты здесь?
Его растерянность рассмешила Джудит, несмотря на нервное состояние, и она едва сдержала смех.
– Очень даже здесь, – тихо ответила она. – Не знаю, как сумею выбраться отсюда, но на этой перине очень уютно.
Скинув халат, Леандр скользнул под одеяло. Теперь в теплом гнездышке их было двое. Он обнял ее и прошептал:
– Мне так очень нравится. Все равно, что резвиться в облаках.
Его веселый голос и нежные объятия подействовали на Джудит удивительно успокаивающе, и все ее страхи разом куда-то улетучились.
Он ласково поцеловал ее в щеку.
– Бетти спит вместе с Роузи. Если с девочкой что-нибудь случится, Бетти сумеет сделать все, что нужно.
– Значит, ты тогда и вправду расстроился? – застенчиво спросила она, чувствуя, как с души упал камень.
– А ты думала, нет? А я-то полагал, что ты по достоинству оценила мое терпение. Разве ты тогда не расстроилась?
– Расстроилась, – призналась она. В уютном пуховом гнездышке под одеялом было совсем темно.
Он нежно поцеловал ее. Его язык коснулся ее губ, настойчиво раздвигая их.
– Теперь тебе не придется расстраиваться, – пообещал Леандр.
– Но это не твоя вина…
Он заставил ее замолчать еще одним, более страстным поцелуем, на который нельзя было ответить иначе, чем того хотел Леандр. Она послушно раскрыла рот, и его язык скользнул внутрь. Все было так непривычно – и ласки, и положение тел. Мягкая шелковистая перина не давала Джудит возможности улечься на спину. Казалось, они оба постоянно переворачивались.
Он целовал ее шею, уши, его руки бродили по всему ее телу. Внутри медленно поднималась теплая волна, размывая все запреты и условности. Джудит приходилось усилием воли заставлять себя контролировать свои действия. Потом его ладони легко коснулись сосков, и неожиданно острое радостное ощущение пронзило ее насквозь.
Отстранившись на мгновение, он запрокинул ее голову. Его ставший твердым язык стал ритмичными толчками входить в ее рот и выходить из него, откровенно имитируя соитие. Джудит чуть не задохнулась от такой дерзости, и его губы тут же отстранились.
– А я-то уже начинал думать, что твои дети – плод непорочного зачатия… – довольно пробормотал муж.
– Прости, я не хотела…
– Я тоже, – простонал он. – Это был неожиданный приступ чувственности… В отличие от тебя я еще никогда так не делал…
– Что?
Сейчас он скажет, что девственник?! Она тут же отбросила эту шальную мысль. В его голосе звучала улыбка.
– Я еще никогда не занимался любовью в полной темноте, да еще и в одежде…
Значит, она опять все сделала неправильно!
– Прости, – пролепетала Джудит, стараясь снять рубашку и выбраться из постели, чтобы зажечь свечи…
– Черт побери! – прорычал он, целуя ее и вжимая в мягкую перину. Это были горячие и страстные поцелуи, делавшие сопротивление бесполезным. Его рука легла на грудь, умело лаская затвердевший сосок, как в первую брачную ночь. Потом скользнула вниз по гладкому шелку рубашки, добралась до подола, проникла под него и двинулась вверх по бедру, пробуждая жгучие ощущения.
Себастьян делал так, когда хотел войти в нее, поэтому Джудит попыталась перекатиться на спину и раздвинуть ноги, но перина и тело Леандра не давали ей это сделать. Она что-то жалобно простонала сквозь жаркие поцелуи мужа.
Тот не понял, в чем дело, и, задыхаясь, спросил:
– Тебе больно?
– Нет, но…
– Тогда помолчи, – властно проговорил он, и его губы жадно прильнули к ее груди.
От сладостных ощущений у нее перехватило дыхание. Леандр просил молчать, но ей с трудом удавалось вести себя тихо под его ласками. Она тихо стонала, прерывисто дыша. Ей было жарко, кружилась голова, сердце билось часто-часто. Джудит хотела попросить мужа остановиться, но понимала, что это будет иметь катастрофические последствия.
В конце концов оба очутились в знакомой позиции, причем Леандр не лег сверху, а скорее подмял Джудит под себя. Она сразу почувствовала его полную готовность и обрадовалась этому – фиаско не будет!
