– А почему они наезжают лишь изредка?
– У ее мужа дом в Дублине. И несколько картинных галерей. Моя сестра – художница.
– Ах, вот как? И какие картины она пишет?
Бриана еле заметно усмехнулась. Люди почему-то считают, что художник непременно пишет картины. Мегги это приводит в бешенство.
– Она художник по стеклу. Вот, взгляните на ее новую работу.
Бриана указала на чашу, стоявшую посреди кухонного стола. Она напоминала нежный цветок, омытый дождем.
– Да… отлично смотрится. – Грей, заинтересовавшись, подошел ближе и осторожно провел пальцем по волнистому краю чаши. – Конкеннан… – задумчиво пробормотал он, что-то припоминая. – Черт возьми! Да это же М. М. Конкеннан, ирландская сенсация!
Бриана была польщена.
– Неужели ее так называют? О, Мегги придет в восторг! А вы знаете ее работы, да?
Бриану распирала гордость за сестру.
– Еще бы, я ведь только что приобрел… как бы это поточнее сказать? В общем, статуэтку. Она продавалась в Лондоне во Всемирной галерее. Две недели назад я заглянул туда и ушел с покупкой.
– Это галерея Рогана, мужа Мегги.
– Что ж, очень удобно.
Грей подошел к плите и подлил себе кофе. Жареные сардельки пахли очень аппетитно.
– Статуэтка просто чудо, – продолжал он. – Этакий кусочек льда, а внутри мерцает огонек. Она напомнила мне Замок одиночества.
Бриана непонимающе посмотрела на Грея. Он перехватил ее взгляд и рассмеялся.
– Я вижу, вы не увлекаетесь американскими комиксами. Это уединенный замок Супермена, построенный в арктических льдах.
– О, Мегги это придется по душе. Она обожает такие места.
Бриана машинально поправила непослушные волосы. Она почему-то смущалась. Наверное, потому, что Грей не сводил с нее глаз, и в его взгляде читалось откровенное мужское восхищение.
Нет-нет, это он просто так, в нем говорит писатель, успокоила она себя, подкладывая в подливку помидоры.
И чтобы заполнить неловкую паузу, поспешила продолжить:
– Муж Мегги строит галерею неподалеку отсюда, в поселке Клер. Она откроется весной. Так… я вам положу овсяную кашу, а все остальное вот-вот будет готово.
Овсянка… Да это ж идеальный образ! Дождливое утро, и на завтрак в ирландском доме овсянка в коричневой глиняной плошке с толстыми стенками. Грей довольно улыбнулся и с аппетитом налег на еду.
– Действие вашей новой книги будет происходить в Ирландии? – поинтересовалась Бриана, поглядев на него через плечо. – Это ничего, что я спрашиваю?
– Конечно, ничего. Да, я примерно так себе все это представляю: деревенская глушь, поля, размытые дождем, высокие скалы, – он поежился, вспоминая предыдущую ночь. – Хорошенькие маленькие деревушки. Все мило, как на открытках. Но под этим видимым благополучием таятся бешеные страсти и дикие амбиции.
Теперь настала ее очередь улыбаться.
– Уж не знаю, удастся ли вам найти такие страсти и амбиции в нашей глуши, мистер Тейн.
– Грей.
– Да-да, Грей, – взяв яйцо, Бриана ловко разбила его одной рукой и вылила на шипящую сковороду. – Хотя в прошлом году я ужасно разозлилась. Представляете, корова Мерфи проломила изгородь и потоптала мои розы. А Томми Даггин и Джо Райан недавно подрались возле паба О'Малли.
– Из-за женщины?
– Нет, из-за футбольного матча, который показывали по телевизору. Но на самом деле они просто были жутко пьяны. Во всяком случае, так мне рассказывали. А когда эти ребята напиваются, их тянет на подвиги.
– Ну, роман – всегда ложь.
– Нет-нет, что вы! – Бриана поставила перед Греем тарелку и серьезно посмотрела на него своими зеленоватыми глазами. – Это просто другая правда. Ведь когда вы пишете, вам кажется, что все происходит по-настоящему, да?
Ее проницательность удивила и даже смутила Грея.
– Да. Так оно и есть.
Довольная, Бриана выложила на большое блюдо яичницу с сардельками, беконом и картофельными оладьями.
– Ваше появление произведет в поселке фурор. Ирландцы обожают писателей.
– Но я же не Йитс (сноска – Ирландский поэт и драматург(1865-1939). Лауреат Нобелевской премии (1923 г.)).
Бриана одобрительно улыбнулась, глядя, как Грей кладет на свою тарелку увесистую порцию яичницы.
– Так ведь вам и не хочется быть Йитсом, не правда ли?
