В диспетчерскую вошел Сорокин.
– Доброе утро, Петр Иванович.
– Привет начальству.
– Как дела?
– Спасибо, хреново.
– Что случилось?
– Звонил Скроцкий, просил передать, что сегодня не появится.
– Баба с воза, кобыле легче.
– Если бы только это.
– А что еще?
– Он с Долбоносовым на леща сегодня собрался.
– Опять? Совсем стыд потеряли. Что собираешься делать?
– Попробую с Приволжской договориться.
– Ну-ну, – скептически хмыкнул Сорокин, – пробуй.
Он демонстративно вышел, показывая, что он в этом деле участия не принимает. Ему до пенсии было еще далеко.
* * *
– Нет, вы поняли, какая сука этот подполковник?! – возмущенно завопил штурман после того, как за дверью стихли тяжелые шаги Мамаши.
Проиграв меньше всех, он чувствовал себя неловко перед товарищами и теперь был готов проявить максимальную активность в расследовании этого инцидента.
– Спокойно, ребята, спокойно, – заявил рассудительный второй пилот, – это дело тонкое, не пойман – не вор.
– Что же делать? – возмущенно воскликнул пострадавший больше всех командир. – Так и отпустим этого гада?
– Давайте хоть морду ему набьем! – энергично предложил штурман.
– Морду тоже надо бить грамотно, – спокойно возразил второй пилот, – как, например, те два капитана. Ведь они наверняка и деньги вернули, и хайло ему начистили. Да так, что он и жаловаться не стал. А тебя послушаться, так и без денег останемся, и под трибунал загремим.
– Так что же, по-твоему, надо делать? – спросил командир с надеждой в голосе.
Предложение вернуть деньги показалось ему как нельзя более здравым. Его жена была женщиной серьезной и информированной, особенно об уровне цен в странах ближнего зарубежья.
– У меня есть план. Слушайте сюда.
Как вы уже, наверное, догадались, второй пилот был родом из Одессы.
В той записке, которую утром доставили Бесу, тоже был план. Вернее, не весь план, а только та его часть, которая касалась действий лично Беса.
В точном соответствии с этим планом Бес подошел к двери камеры и стал изо всех сил колотить в нее сначала ногой, а потом и пустой алюминиевой миской.
– Чего шумишь? – раздался вскоре за дверью недовольный голос пожилого контролера, так теперь официально стала называться должность надзирателя.
– Я требую немедленной встречи с прокурором. У меня есть срочное заявление о готовящемся террористическом акте. Если не поторопишься, то погибнет много людей. Понял, вертухай позорный?
Бес относился к официальной терминологии с полным пренебрежением.
– Я тебе сейчас покажу вертухая! – неуверенно огрызнулся контролер. – Говори мне свое заявление, я передам кому следует.
– Да я тебе не скажу даже свой размер ботинок, ишак ты козлорогий!
Бес удовлетворенно хмыкнул, довольный своим зоологическим открытием.
– Ты все равно перепутаешь его с размером лифчика твоей жены, коровы недоеной, – продолжил Бес животноводческую тему. – Говорю тебе, срочно зови прокурора. Если не позовешь, у меня есть семь свидетелей, и это ты будешь во всем виноват.
Контролеру-вертухаю было над чем призадуматься. Стрелочников у нас искать и находить умеют, это он знал прекрасно. Много таких «стрелочников» прошло через эти камеры за долгие годы его службы.
Размышления контролера-вертухая были непродолжительны, а выводы – резонны. Через минуту он торопливо шел по коридору сообщить начальству о требовании подследственного.
* * *
Руководство УВД, РУОП и прокуратуры собралось в это время на совещание в кабинете генерала милиции – начальника УВД.
Присутствовал на нем и полковник Житков.
Причем присутствовал против собственной воли. И он много бы сейчас отдал за то, чтобы находиться где-нибудь подальше от этого большого и прохладного, несмотря на жару, кабинета.
Недаром еще с раннего утра его угнетало предчувствие чего-то неприятного и даже гадкого. Сейчас предчувствие подтверждалось некоторыми, едва ли заметными постороннему, наблюдениями.
Повестка дня была совершенно рутинной.
Обычно Житков легко добивался у первого заместителя начальника управления, полковника Бойко, разрешения присутствовать на нем своему заместителю. Да и проводил их обычно сам полковник Бойко. Сегодня же Бойко ответил категорическим и резким отказом, сообщив, что совещание проводит сам генерал и есть его прямое указание, чтобы все службы были представлены непосредственно первыми лицами.
