Осторожно, стараясь не касаться стен, Фесс вновь подался вперёд, пытаясь как следует разглядеть потолок подземной каморки. Так и есть – вот они, швы. И даже не слишком старательно запрятаны. Совершавшие обряд могли и не идти через коридор с мертвецами, но в таком случае всё равно обязаны были оставить следы на полу. А если они воспользовались магией, почему по завершении обряда не уничтожили вообще все до единого следы своего пребывания здесь?
Ответов не было. А одним из первых законов чёрного волшебства было: «Не угоди в ловушку Светлых!»
Помедлив, Неясыть осторожно двинулся прочь. Сюда лучше вернуться с учителем. Нет смысла отмалчиваться. Пусть мальчишки кичатся своей храбростью и теряют головы на ровном месте…
Однако эти очень разумные соображения помогали мало. Глухая стена тупика притягивала Фесса с неодолимой силой. Неужели он вот так и уйдет? А что, если оставленные здесь кости – явный знак, что тут действуют и другие, посвящённые в тайны Темного чародейства, и что, если их умения хватит не только свершить обряд, но и вскрыть стену, за которой – клад?
Фесс остановился. Нет, кости костями, но выяснить, есть ли в стене золото, он просто обязан. И совсем не обязательно при этом пользоваться ломом с кувалдой!
Неясыть остановился на пороге каморки. Сощурившись, напряг глаза до предела. Темное Зрение, одно из первых умений черного мага, послушно явило во всех деталях поверхность каменной стены. Прямо посреди Фесс увидел гладкую глиняную заплату, точь-в-точь такую же, как и на могильных нишах в оставшемся позади него коридоре.
Неясыть похолодел. Нет, это уж слишком. Просто какая-то игра в поддавки. Он ожидал долгих поисков заветного места, а тут… Да он на месте побывавших здесь первым делом вскрыл бы тайник!..
Или они решили, что здесь просто ещё одна погребальная ниша, где нет ничего, кроме костей?.. Может быть, и так… На всякий случай Фесс решил произвести все необходимые при вскрытии могилы манипуляции – превратить это кладбище в беспокойное ему отнюдь не улыбалось.
Руки сами проделали все потребные жесты, застывая в четко фиксированных позициях; капли эликсира растекались по лезвию ритуального серебряного кинжала – тупого, как и положено при схватке с бестелесным врагом, стражем могилы. Эликсир Фесс варил сам, и это была первая партия, признанная Темным пригодной для дела. Остро пахнущие кислым капли растекались по металлу сплошной неразрывной плёнкой, покрывая рельефные изображения шести персонификаций Тёмных Сил – Зенда и Дарра изображены были в виде обнажённых красавиц, застывших в весьма соблазнительных позах, Аххи почему-то представлялся в виде покрытого чешуёй спрута, Сиррин – громадной птицей, у которой вместо головы был нагой человеческий череп, Шаадан имел облик слона о трех хоботах и, наконец, Уккарон, хозяин Чёрной Ямы, представал на ритуальном кинжале в виде клубистого облака с громадной пастью. Каждый из этих символов отражал какую-то из сторону присущей им Силы: и, конечно же, не имел ничего общего с подлинным обликом Сущностей.
Когда тёмная пленка полностью покрыла клинок, Фессу показалось, что изображения ожили: Зенда вызывающе подмигнула и ещё больше отставила зад, Аххи пошевелил щупальцами, Уккарон лязгнул зубами. Это было хорошо, это означало, что связь с Тёмной Стороной установлена, и Фесс может воспользоваться заёмной силой – дабы не давать лишних поводов к волнению милорду ректору, бдительно следившему за каждым проявлением собственной силы молодых аколитов.
– Zaeonda, Yccaroon , Ahhe! – зашептал Фесс, вперяя взгляд в изображения на ритуальном кинжале. – Shaaeraonn! – Серебряное лезвие дрогнуло, очертания его стали расплываться, вперёд, к противоположной стене, потянулся призрачный двойник клинка, с каждым мгновением увеличиваясь в длине.
– Hollme! – обратился Фесс к окаменевшей глине. И продолжал шептать слова на древнем языке Ночи, языке, созданном великими чародеями прежде, чем соединённые рати Света одержали свою первую решительную победу. Год 112 до Пришествия, 1 января, Кинт Ближний, Аррасская равнина, излюбленное место ратоборцев всех времён и народов.
