– Мы уже почти приехали, – обратился он к Идальго. – Интересно, чего же Лерена хочет от нас этот раз?
– Возможно, она пожелает, чтобы вы взяли на себя подготовку к проведению весеннего фестиваля, – предположил Идальго.
На лице Паймера появилось разочарованное выражение.
– Ты на самом деле так считаешь? Акскевлерен пожал плечами.
– В прошлом году у вас это так хорошо получилось…
– Императрица пообещала мне, что это было в первый и последний раз, – сказал Паймер и покачал головой. – В любом случае на подготовку фестиваля нужно несколько месяцев, а сейчас уже почти весна.
– Может, она задумала устроить летний фестиваль?.. Паймер вздохнул, но затем неожиданно обратил внимание на выражение лица Идальго. До чего же не похожи они друг на друга – что весьма нетипично дли Кевлерена и его Избранного! И тем не менее они обладали способностью понимать друг друга без слов.
– Ты шутишь. Идальго улыбнулся.
– Приятно знать, что мне это еще позволено. Но в каждой шутке есть только доля шутки. У императрицы свои причуды.
Паймер фыркнул.
– Для тебя или для меня это считалось бы причудой. Но у Лерены это приказ.
Теперь герцог уже мог рассмотреть людей на городских степах – пешеходов, носильщиков паланкинов, стражников и уличных музыкантов. Странно: похоже, стражников сегодня в городе Польше, чем обычно.
Паймера вновь охватило беспокойство.
– Ты в последнее время слышал в поместье какие-нибудь новости? – спросил Паймер у Идальго.
– От кого и какие конкретно?
– От путешественников, гонцов из дворца, купцов… Внезапно Паймер умолк.
Движение экипажа замедлилось, и через мгновение, посмотрев в окно, они увидели роту королевских гвардейцев.
Солдаты расступились, уступая дорогу. Герцог мрачно покачал головой.
– Короче, ничего такого, что заслуживало бы внимания, – сказал Идальго.
Паймеру очень не понравилось, что солдаты заглянули в экипаж, чтобы рассмотреть пассажиров. Он задернул шторы поплотнее.
– Что ж, – раздраженно произнес герцог, – осмелюсь предположить, что очень скоро мы это выясним.
И действительно, они выяснили это сразу же, как только добрались до города.
Экипаж остановился у городских ворот: здесь герцог и его Избранный должны были пересесть в паланкин, который доставит их к Лерене. Идальго поинтересовался у носильщика, что происходит, а потом, уже по дороге во дворец, взволнованно поделился услышанным со своим господином.
Паймер был ошарашен.
– Кто бы мог подумать, что ривальдийских Кевлеренов так легко свергнуть?..
– Может ли нечто подобное произойти здесь? – нервно спросил Идальго.
– Готов поспорить, что половина жителей Омеральта задают себе тот же самый вопрос. Думаю, именно по этой причине Лерена и вызвала меня. – Паймер задумчиво поджал губы и покачал головой. – Нет. Армия находится под непосредственным контролем императрицы, а все старшие офицеры – исключительно Кевлерены. Здесь никто не посмеет покуситься на наше могущество.
– Но с какой стати ривальдийская Боевая Ассоциация решила свергнуть королеву Сарру? Или они все еще злы на нее за то, что она положила конец войне между Ривальдом и Хамилаем?
– Вполне может быть. Правда, все это было много лет назад. Зачем же ждать так долго?
– По всей видимости, все эти годы они планировали переворот, – решил Идальго.
Паймер испытующе посмотрел на своего Избранного.
– Да. Вполне возможно. Но почему именно сейчас? Что изменилось?.. – Тут он на мгновение умолк, а затем, понизив голос, добавил: – Они узнали, что Мэддин покинул пределы империи…
Идальго побледнел.
– Верно. Наш лучший генерал покинул нас. Значит, они намерены вторгнуться в Хамилай?
Паймер смерил Избранного суровым взглядом.
– Спокойно. Без паники. Если понадобится, мы даже без Мэддина легко расправимся с Ривальдом.
– А если эта Боевая Ассоциация шантажом вынудит семью королевы Сарры использовать против нас Сефид? Что тогда?
Паймера передернуло.
– Они не осмелятся. Это же будет массовое истребление.
– Истребление Кевлеренов, – осторожно произнес Идальго. – Но есть ли до этого дело Боевой Ассоциации?..
– Это не имеет никакого отношения к Мэддину! – резко заявила Лерена.
Присутствующие разом притихли. Несмотря на то что рядом с ним был его верный Идальго, Паймер внезапно почувствовал себя удивительно одиноким.
