Во время последней войны этот перевал не раз становился свидетелем кровавых стычек. Причем ни одной из сторон не удавалось добиться преимущества – и все потому, что рельеф хотя и помогал держать оборону, зато практически исключал наступательные действия.
К северо-востоку дорога спускалась вниз, к альпийским лугам, раскинувшимся вокруг озера Бегущей Лошади, а дальше вела в Каттл, первый крупный хамилайский город. Если же двигаться на юг – а именно в этом направлении и держали путь Паймер и Идальго, – то можно попасть в самое сердце Ривальда, в город Геймвальд.
Вернее, поправил себя Идальго, в бывшее сердце Ривальда.
Если верить легендам и мифам, то все Кевлерены родом именно из Геймвальда. По крайней мере так утверждали ривальдийские Кевлерены. Тем не менее из стратегических соображений – и по причине суровых местных зим – реальной столицей Ривальда стал Беферен, лежащий к югу от Хамилая. А поскольку ривальдийские Кевлерены утратили в королевстве власть, то Геймвальд, можно сказать, превратился в заштатный провинциальный городок. Чего Идальго очень не хотел.
Геймвальд интересовал его, но по иной причине. Ведь если Кевлерены ведут свое происхождение именно отсюда, то было бы любопытно узнать, отличается ли этот город от всех остальных.
Акскевлерен прошелся немного вверх по горному склону, крутому и скользкому от стершихся едва ли не в порошок серых камней. Хотя он старался ступать осторожно, после нескольких шагов все же оступился. Чтобы не упасть, ему пришлось уцепиться за ближайший валун.
Выпрямившись, Идальго увидел в расселине между камнем и склоном человеческий череп – недвусмысленное напоминание о последней войне. После этого Избранный довольно неуклюже спустился вниз, ощущая на себе пристальные взгляды пограничников и пеших путников по обе стороны границы. Рассеянно почесав ухо, он решил, что Паймер все же был прав – ему не следовало выходить из кареты.
А герцог начинал сомневаться в своей правоте. Хотя внутри кареты было еще довольно прохладно, солнце постепенно начинало припекать: Паймер даже вспотел под своим париком. В ином месте он наверняка бы сорвал его с себя, чтобы проветрить лысину, но стоило герцогу вспомнить о ривальдийцах, как ему тотчас расхотелось выставлять себя на посмешище. Паймер видел, как они с гадкой ухмылкой переглядывались между собой. Странно, однако, что молодые солдаты везде ведут себя одинаково – независимо от того, в чьей армии они служат.
Герцог рассеянно подумал: а не вынуть ли ему, пока никто не видит, фамильную цепь и не разыграть ли один из тех фокусов, на которые он был мастер? Например, слегка напугать лошадей, чтобы те разбежались. Глядишь, солдатне найдется занятие.
Искушение было велико, но Паймер его поборол. Сефид – вещь коварная, этак недолго испугать лошадей, запряженных в его собственную карету. В голове у герцога тотчас возникла малоприятная картина: обезумевшие кони пускаются в галоп, он сам вылетает из кареты, взбешенные ривальдийские кавалеристы устремляются к нему и, завидев в его руках фамильную цепь – о ужас! – тут же на месте отсекают ему голову.
Нет, уж лучше убрать ее подальше от посторонних глаз. Вернее, держать ее в кармане от греха подальше все то время, пока он будет в Ривальде, хотя Лерена и настаивала на том, чтобы Паймер использовал Сефид для поиска их ривальдийских родственников.
Спустя какое-то время ривальдийский пограничник вернул герцогу его бумаги и пропустил карету. К раздражению старика, чужие кавалеристы восприняли это как сигнал к действию: часть их последовала за каретой.
– Это просто возмутительно! – воскликнул Паймер, обращаясь к Идальго.
– Это наш эскорт, ваша светлость. Или вы думали, что Комитет Безопасности позволит Кевлерену разъезжать по Ривальду без всякого сопровождения? Тем более что этот Кевлерен доводится родным дядей самой императрице Хамилая. На вашем месте я бы попытался воспринимать их как нечто само собой разумеющееся. Скорее всего кавалеристы будут сопровождать нас до самого Беферена.
Они достигли Геймвальда еще до наступления темноты. Воздух сделался заметно холоднее. Чтобы согреться, Паймер с Идальго вытащили из-под сидений теплые накидки и завернулись в них.
