Достал новую из одной из двух пачек, лежащих на коричневом одеяле из колючей шерсти. Сквозь решетку глянул в коридор на спины охранников, стоящих возле камеры. За два дня, проведенные в Коридоре смерти, он не перемолвился с ними ни словом.
Им никогда не приходилось выходить ранним утром на уличное патрулирование, всматриваться в окна домов и мечтать о повышении в должности. Их никогда не подставляли, подбрасывая труп «пихалы», на котором почему-то так и не нашли ни грамма наркоты.
На ночь они расходятся по домам, забывая о тюрьме и о законе. Ждут пенсии, мечтают о зимнем домике, на который можно скопить деньжат за пять лет службы. Клерки от правопорядка. Правопорядок?
Уильямс посмотрел на дымящуюся в руке сигарету. Вдруг противен стал ее вкус: словно жуешь мятные подушечки от кашля. Оторвал фильтр, бросил на пол. Поднес к губам неровный конец сигареты, глубоко затянулся.
Откинулся на койку, выпуская дым по направлению к гладко оштукатуренному потолку, такому же серому, как и пол, как и стены, как и перспективы на жизнь у дежурящих в коридоре охранников…
Черты его лица были сильными и жесткими. Глубоко посаженные карие глаза, в углах – морщинки. Морщинки не от смеха – он редко смеялся.
Сильное тело с выпуклой грудью. Бедра были широковаты для мужчины, но это было незаметно на фоне могучего размаха плеч. Он цементировал оборону школьной футбольной команды, в этом ему не было равных. Все это не стоило даже той воды из душа, которая смывала с кожи пот после тренировок.
Кто-то заработал на нем очко.
Римо вдруг привстал, лицо напряглось. В глаза бросились все трещины на полу. Он увидел умывальник в углу и впервые по-настоящему рассмотрел серий металл железной решетки. Бросил сигарету на пол и раздавил ее носком ботинка. Нет, черт побери, никто не может сказать, что команда соперника хоть раз заработала очко по его вине… Им так и не удалось прорвать оборону там, где стоял он, Римо. И если после него останется хотя бы это, значит, что-то все же останется.
Уильямс медленно наклонился и начал подбирать окурки с пола.
Один из охранников что-то сказал. Он был высокого роста, мундир туго обтягивал плечи. Римо откуда-то помнил, что его звали Майк.
– Оставьте, потом уберут, – произнес Майк.
– Нет, я сам.
Слова выговариваются медленно. Сколько временя он ни с кем не разговаривал?
– Поесть не хотите? – начал было охранник, но остановился. Помолчал, взглянул вдоль коридора. – Поздновато, правда, но что-нибудь раздобыть можно.
Римо покачал головой.
– Нет, я лучше уберу. Сколько еще осталось?
– С полчаса.
Крупными ладонями Римо молча сгреб в одну кучку сигаретный пепел. Шваброй получилось бы лучше, но ее нет.
– Может, вам что нужно? – спросил Майк.
– Нет, спасибо, – Римо решил, что охранник все же неплохой парень. – Закуривай.
– Мне здесь курить запрещается.
– А-а. Тогда возьми пачку. У меня две.
– Спасибо, не положено.
– Нелегкая у вас тут работенка, – соврал Римо.
– Работа как работа. Полегче смены в патруле, конечно, но тоже не сахар.
– Ага, – улыбнулся в ответ Римо. – Работа есть работа.
– Точно.
Тишина. Еще более звенящая после того, как была нарушена.
Римо попытался придумать, что бы сказать, но не смог.
Снова заговорил охранник:
– Скоро придет священник.
Это прозвучало почти как вопрос.
Римо скривился.
– Тем хуже для него. Я в церкви не был с тех пор, как парнишкой прислуживал на алтаре. Черт, кого ни арестуешь, говорит, что в детстве в церкви прислуживал, даже протестанты и евреи. Может, попы знают что-то, чего я не знаю? Может, от этого мне станет легче? Ладно, пусть приходит.
Римо встал. Разминая ноги, подошел к решетке и положил на нее руку.
– Жуткое дело, а?
Охранник кивнул, но оба отошли на шаг от решетки.
– Если хотите, я могу позвать священника прямо сейчас.
– Хорошо. Нет, постой. Погоди минуту.
Охранник опустил глаза.
– Времени осталось немного.
– Несколько минут-то еще есть?
– Ладно, войду позову. Хотя он так или иначе придет.
– А-а, так полагается, что ли?
Плевок в морду на прощание. Они постараются спасти его бессмертную душу только потому, что так записано в местном уголовном законодательстве.
