Если бы Иван имел опыт общения с так называемыми нормальными, домашними девушками, может всё, что он сейчас видел, и не произвело на него такого впечатления. Но пять лет казармы, муштры, стрельбы, крови, грязи, усталости, хронического недосыпа и те особи женского рода, что встречались ему там... Кто бы они не были, женщины-военнослужащие, или вольнонаёмные, как правило, разбитные, прошедшие "огни и воды", или русские женщины в Чечне, запуганные, многократно униженные морально и физически, или чеченки - страшные внешне, ненавидящие всех русских и всё русское. Всех этих женщин незримо объединяло одно - в них во всех отсутствовало изначально, или было уничтожено самое важное женское качество - женственность. И вот Иван сейчас видел проходящую совсем рядом девушку, в которой это качество, во всяком случае во внешности, явно превалировало - так ему показалось.
Девушки тем временем миновали сад, и Иван смотрел уже им вслед, вернее ей. Сзади глаз тоже притягивал промежуток между кофточкой и джинсами, полоска загорелого пухлого тела в которое снизу врезались джинсы. Его взгляд сам-собой скользнул ниже. О, этот "вид сзади", нежная золотистая талия, от которой круто расширялись облитые джинсами ещё не женские, но очень хорошо "проявленные" бёдра, и опять сужались, переходя в стройные ноги. Иван не мог оторвать взгляда, пока девушки не удалились на приличное расстояние.
- Ну, как тебе она?- брат всё это время насмешливо следил за Иваном.
- Слушай, а она кто... ну кто её отец, мать?- словно вышел из забытья Иван.
- Её мать в Управе работает, а отца нет.
- Как нет, вообще?- удивился Иван. Девушка в его сознании никак не ассоциировалась с сиротой - и одета хорошо по моде, и часы на руке золотом блестят, и серёжки в ушах.
- Ее отец тут был начальником милиции, майором. Его убили шесть лет назад, "чёрные". Они ему вроде взятку предлагали огромную за что-то, а он не взял и кого-то из них избил сильно. Ну, а они его выследили, когда вечером один шёл.
- Нашли, кто убил?
- Не... Но зато после отсюда всех "чёрных" как ветром сдуло и из города, и из района. Менты им такой террор организовали.
- Ишь ты, выходит всё-таки не зря её отец погиб... Слушай Саш, ты помоги мне с этой Алей познакомиться,- в голосе Ивана послышались явные просительные нотки.
- Как же я тебе помогу, если я её почти не знаю,- удивился Саша.- Она же старше меня, и я никогда не водился с ней, да и живём не близко. Иди на дискотеку, там и познакомишься. Она сейчас ни с кем не ходит, я точно знаю.
- То, что ни с кем это хорошо. Но мне на дискотеку... Я ж говорю, танцор из меня и так никакой, а тут ещё и нога до конца не разработалась. Когда хожу я ещё могу хромоту скрыть, а там, боюсь, не получится. Да и не по возрасту мне по дискотекам-то бегать. Это кому до двадцати, а мне то уж... Слушай, у меня план есть. Давай так сделаем...
3
Аля вышла из дома с некоторым опозданием - матери не понравилось, как она оделась на дискотеку. Потому Але пришлось отстаивать своё право на джинсы. Нет, мать ничего против них не имела, более того, сама иной раз вспоминала как в девичестве, в советскую эпоху тотального дефицита ездила в Москву, чтобы отстояв полдня в очереди, добыть себе эти ужасно неудобные, но в то же время всегда модные ковбойские штаны. Просто мать считала, что джинсы дочери не совсем к лицу, что они больше идут худощавым девушкам, а Алю они уж очень рельефно облегают. Вообще к современной моде мать относилась крайне критически, особенно стремление не только девчонок, но и многих женщин среднего возраста ходить с голыми пупками. Но здесь она всё же дочери уступила считая, что татуировки, пирсинг, сигареты, спиртное и наркотики куда большее зло, и слава Богу дочь к этим "новшествам" моды пока вроде бы не склонна. Таким образом, слегка, как обычно, поругавшись с матерью, Аля побежала к Рите и выслушала уже от неё вполне заслуженный упрёк за опоздание, после чего подруги отправились на дискотеку.
