Неожиданно боль снова пронзила мозг, перед глазами всё поплыло. Пошатываясь, Глызин дошёл до кресла и тяжело в него рухнул.
– Батюшки святы… Да что ж это со мною творится такое? Уже в который раз за последние дни головная боль накатывает, – отёр он носовым платком вспотевший лоб. – Надобно бы к врачу обратиться…
Дабы отвлечься от дурных мыслей, купец подумал о Матильде: «Кошечка моя… Как ты там без меня? Ох, я ж денег тебе обещал!..»
Головная боль отступила так же внезапно, как и настигла. Василий Иванович взял чашку, отхлебнул чаю.
Дверь в кабинет отворилась, вошёл Илья. Глызин-старший от неожиданности чуть не уронил чашку.
– Чего надобно? – грубо спросил он.
Илья улыбнулся и без приглашения уселся в кресло напротив.
– Здравствуй, братец.
Василий неприязненно зыркнул на непрошеного гостя. Не ответив на приветствие, повторил вопрос:
– С чем пожаловал, спрашиваю? Опять разговоры о разделе капитала вести собираешься? Я же сказал: не бывать тому!
Илья рассмеялся:
– Да нет, братец. На сей раз я по другому делу…
Глызин-старший насторожился.
– Выкладывай, только поскорее. Некогда мне тут с тобой лясы точить.
– И куда ж это ты так торопишься? Уж не в контору ли? – с издёвкой поинтересовался Илья Иванович.
– Да хоть бы и в контору. Тебе что за дело?
– Тогда поедем вместе. Чайком вот только у вас угощусь, и поедем… – невинным тоном продолжил Илья.
Василий скрежетнул зубами, подавляя злобу и ненависть к брату:
– Ты мне кончай ёрничать! Говори, зачем пришёл?!
– Да сущая безделица, братец … – начал Глызин-младший издалека. – Помнится, мы много трофеев с тобою из Франции привезли…
Василий напрягся:
– И что с того?
– Так вот была среди них, ежели не ошибаюсь, шкатулочка фарфоровая, золотом расписанная…
– Ну, была. Поскольку она в мою долю входила, я её Анастасии в качестве свадебного подарка, если помнишь, вручил. Тебе-то с какой стати та шкатулка понадобилась?
– Да с той стати, братец, что содержание-то шкатулочки, полагаю, должно принадлежать нам обоим, а? Смекаешь, к чему клоню?
Глызин-старший медленно поднялся с кресла, выражение лица его резко переменилось. Он снова готов был впиться младшему брату в горло.
– Ах, вот оно что! Стало быть, узнал?! И кто донёс? Впрочем, можешь не говорить! Сам знаю, что супружница моя! Мало того, что путается с тобой, так ещё, змея, и доносит?!
– Ты Настасью не вини, – вступился за любовницу Илья. – Она – женщина, ей внимание надобно. Ты же, Василий, не только вечно в делах, но и сам тот ещё по бабам ходок всегда был…
– Я всю жизнь деньги зарабатывал! Для неё же причём! А она? Изменяла мне в это время с тобой?! Как ты мог? – негодовал Василий.
Илья на обвинения брата реагировал по-прежнему спокойно:
– Поздно теперь об этом, Василий. Ничего уже не изменишь. К тому же я люблю Настасью, а ты вон себе очередную содержанку завёл…
– Что значит – очередную?! – вскипел Василий. – Ты что, считал их?
– Да брось ты, не кипятись… Я другое пришёл с тобой обсудить. Бриллиант-то, который обнаружился в тайнике в шкатулке, принадлежит, как ни крути, нам обоим, так что я требую своей доли с его стоимости.
Глызин-старший рассмеялся, и от его смеха Илье стало не по себе.
– Ох, и шустёр ты, братец! Всё бы тебе поделить-разделить! А это – видел?! – Василий взметнул к носу брата кукиш. – Мой бриллиант! Не отдам! Да если б не я, жил бы ты до сих пор в Екатеринодаре и служил бы в казаках! Довольствуйся теперь тем, что я для тебя и без того сделал!
– Стало быть, не договоримся, – констатировал Илья. – А жаль… Как бы, братец, тебе пожалеть о том не пришлось…
– Неужто угрожаешь? Ха-ха! Что, убьёшь меня? Или расскажешь всем, как нам с тобой эта шкатулочка досталась? Давай, рассказывай! Только не забудь упомянуть, что ты тоже в том деле участвовал!
Илья встал с кресла и направился к двери.
– Вот именно, что «участвовал». Зато крови невинной на мне нету. Прощай, братец, – Илья с силой захлопнул за собой дверь.
Василий медленно опустился в кресло. В душу закралось дурное предчувствие: «Господи, неужто час расплаты за грехи мои настал?.. А жена-то, жена-то какова? Ух, курва!»
