Когда асфодель цветет, то его многочисленные бутоны, покрывают землю, словно белоснежное одеяло, и создается впечатление, будто наступила зима. Растение это для таких бедняков, какими были Актис с матерью и все их односельчане, оказалось настоящим подарком Деметры. Его не только хватало для того, чтобы накормить скотину, но люди сами охотно употребляли его в пищу. Девочке нравились поджаренные стебли асфоделя, особенно она любила их корешки.
Актис не спеша, шла по едва заметной тропинке, размахивая узелком и наблюдая за стрижами, которые стремительно летали высоко в небе, с громким свистом рассекая крыльями воздух. В низкой, уже начинающей желтеть от постоянного зноя траве пели вечную песню цикады. Постепенно к этим звукам стало прибавляться ровное дыхание невидимого великана — это катило свои волны на песчаный, изрезанный частыми скалами берег Эгейское море. Актис ускорила шаг, и чуть было не наступила на змею, неведомо откуда и неожиданно выползшую из травы.
Девочка взвизгнула, отпрыгнула в сторону, уронив при этом узелок с едой прямо на гадюку. Сердце ребенка запрыгало в груди от ужаса, и слезы сами собой закапали из глаз. Змея же свернулась в колечко рядом с узелком и шипела, как кипящее на огне оливковое масло, когда на нем жарят рыбу. Актис уже готова была зареветь во весь голос, но змея, не видя никаких агрессивных действий с ее стороны, уползла обратно в густую траву. Девочка облегченно вздохнула, но сразу взять свою поклажу не решилась.
Немного постояла, подождав, пока опасность совсем исчезнет, и лишь затем только нагнулась и, быстро схватив свое добро, побежала по тропинке дальше.
Тропинка сделала поворот и резко пошла вниз. Идти стало немного трудней из-за мелких камней и колючек, то и дело норовивших поранить босые ноги девочки.
После истории со змеей Актис стала внимательнее смотреть себе под ноги, и, пока она спускалась, стараясь не потерять равновесия на узкой тропинке, ленточка в ее волосах развязалась и упала с головы на траву. Волосы сразу же стали лезть девочке в глаза, но ей было лень нагнуться за ленточкой, и Актис решила подобрать ее на обратном пути. Девочка дошла до Белого Склона, который сейчас был еще зеленый, и ее слух уловил жалобный плач козленка.
Она побежала на этот звук и через секунду уже была в компании пяти козлят и их пастушка Палия.
Мальчик, весь день, скучавший в одиночестве в тени куста, очень обрадовался появлению своей подружки.
— Актис! — воскликнул он и вскочил на ноги. Его лицо засияло от радости. — Наконец-то ты пришла!
— Мама послала меня, — объяснила девочка, а затем поведала Пелию историю со змеей. Мальчик слушал ее с широко раскрытыми от страха глазами. На нем не было никакой одежды, кроме узкого куска ткани вокруг бедер, держащегося на них с помощью бечевки. Под кустом лежали льняной плащ и широкополая войлочная шляпа.
— Во что мы сегодня будем играть? — спросила Актис, как только Пелий перекусил принесенной снедью.
Мальчик задумался.
— Давай ловить кузнечиков, — предложил он.
Они стали играть, накрывая прыгавших кузнечиков шляпой Пелия. Когда эта забава им надоела, дети привязали козлят к кустам и побежали купаться в море, которое плескалось рядом.
Лот Моний окинул тоскливым взглядом морской простор. С правого борта расстилался горизонт, по левому борту проплывали живописные берега Лесбоса. Настроение Лота было паршивым. Еще бы! Ночью буря разбила две отличные либурны[2] из трех, составлявших его флотилию. Обе были нагружены товаром и рабами. Это было полное разорение.
Трагедия Лота Мония началась еще вчера, когда в полдень он покинул Метилены. А ночью поднялась страшная буря, которую никто не ожидал в это время года. В один момент ветер и волны раскидали суденышки в разные стороны, и каждый остался наедине со стихией. Первой перевернулась и пошла на дно «Танит». Разряды молний ярко осветили ее последнее мгновение. Гигантская волна поглотила ее словно щепку. «Марс» и «Исида», на которой и был капитаном Лот, еще держались вместе. Матросы работали, не покладая рук, и не обращали внимания на гром и вопли обезумевших от страха рабов, закованных у кормы.
