— Иди работать! — пригрозил архипират Кассию, и тот, часто икая, двинулся к левому борту судна.
Кассий после прошедшей бури стал замкнутым и неразговорчивым. Хотя и раньше он был немногословен и выполнял приказы с какой-то безучастной покорностью, сейчас же вообще были удивлены его отрешенности от корабельной жизни. Пираты, окликая Кассия, не могли услышать в ответ ничего, кроме каких-то непонятных бормотаний, доносившихся из его уст. Кассий садился у борта «Исиды» и исподлобья смотрел в сторону рабыни, оставшейся в живых во время шторма. Никто не мог понять, что происходит с Кассием, наверное, он и сам не мог осознать своих поступков. И вот это неожиданное обращение пирата к капитану повергло всех в изумление и крайне заинтересовало.
С тех пор, как Кассий не посмел выбросить Сильвию за борт, вслед остальным невольникам, прошло более суток. Пока он не осмеливался подойти к корме и только издали наблюдал за девушкой, боясь встретиться с ней даже взглядом. Лицо Сильвии, озаряемое вспышками молнии, до сих пор стояло у него перед глазами. «Это сама богиня», — думал про себя Кассий, пытаясь отогнать от себя мысли о Сильвин. Но они вновь и вновь возвращались к нему. Похищение детей с Лесбоса на время отвлекло пирата от терзавших его дум. Но теперь он опять, еще больше стал думать о пленнице, превратившейся для него в прекрасную богиню. Кассий попытался напиться, тайком выкрал вино, чтобы хоть на время забыть о рабыне. И вот сейчас, совершенно неожиданно для самого себя, Кассий обратился к капитану, но предупреждение Лота Мония заставило его пойти исполнять команду.
Вечером того же дня «Исида» вошла в бухту одного из многочисленных островов греческого архипелага. Темнело. Волны, словно играя, перекатывались от судна к скалам неизвестного острова.
Невольники, сидевшие на куче лохмотьев, тихо переговаривались. Всех троих пугала неизвестность, подстерегающая их впереди. К узникам подошел тот же пират, который утром приносил еду. Он, ничего не сказав, молча поставил посуду перед ними и грубо вылил в нее жидкую похлебку. Пелий даже не посмотрел на принесенный ужин. Весь день он отказывался принимать пищу, на вопросы пиратов не отвечал, держась с ними дерзко и вызывающе.
После обеда мальчишку чуть не избили. Однако Лот Моний, догадавшись о намерениях пиратов, обступивших Пелия, приказал им убираться на свои места.
Сейчас, когда мальчик вновь хотел отказаться от пищи, Актис попросила его не делать этого. И Пелий, вняв просьбе своей подружки, нехотя начал есть.
На небе зажглись звезды. Пора было ложиться на неудобное ложе. Вскоре трое невольников погрузились в чуткий тревожный сон.
Прошло несколько дней с того времени, как Пелий и Актис очутились на пиратском корабле. Один день повторял другой. Ничего практически не изменилось с первого дня заточения. Судьба пленников никого не волновала. Лишь один пират был благосклонен к рабам. Он иногда приносил невольникам жареные куски мяса и вареную рыбу, и не давал другим пиратам над ними издеваться. Этим человеком был Кассий. Лишь забота Кассия смягчила ненависть Актис, Пелия и Сильвии к морским разбойникам.
Время бежало незаметно. Куда неслась быстроходная «Исида», никто из невольников не знал.
Уже семь дней «Исида», рассекая волны Средиземного моря, шла на запад к берегам Италии. Лот Моний стремился как можно быстрее уйти подальше от греческих берегов, где его знало много людей, и каждый из них, увидев жалкое его состояние, мог донести и вызвать быстроходные актуарии Равенского флота. Нет, скорее на юг Аппенинского полуострова, закупить там товару и под видом греческого или парфянского купца прибыть в Неаполь. Там у Лота Мония жил сводный брат. Он занимался торговлей рабами и имел неплохую прибыль. Лот Моний загрустил, вспомнив, сколько рабов, он оставил в море во время той страшной бури. Эти убытки возместить удастся только через несколько лет долгого кропотливого труда. Пиратство пока придется оставить, немного навоюешь с одним судном да командой в тридцать человек. Но есть кой-какие запасы, да и за детей с острова Лесбос он получит немалый куш.
