Взаимные обиды, скандалы — чем дальше, тем хуже. К чему было длить эту невыносимую пытку друг другом?
Все, что произошло потом, напоминало кошмарный сон или оперетту, в которой Ирине, само собой, была отведена роль жертвы, а Дымову — роль записного злодея. Ирина охотно участвовала в фарсе, а все окружение Дымова стало невольными зрителями.
В результате он добровольно, без суда, отписал бывшей жене недвижимость на Мойке, машину и дачу, оставив за собой только родительскую квартиру. Впрочем, даже этот жест не примирил Дымова с бывшей женой. Казалось, Ирина делала все, чтобы он чувствовал себя виноватым. Истерики, обвинения, требования — кошмар, который закончился лишь с отъездом за границу. Он стал физически недоступен для бывшей жены, и на этом его личные проблемы закончились.
Впрочем, начались другие: если на родине Дымов был довольно известным музыкантом, то в Европе ему требовалось подтвердить свой статус. Поэтому в последние годы его жизнь сводилась исключительно к музыке и выступлениям.
Дымов вздохнул.
— Не желаете говорить на эту тему? — догадалась Тамира.
— Именно.
— Неужели вам ни разу не хотелось вернуться в Россию?
Он пожал плечами:
— Пожалуй, нет. Я вообще предпочитаю ни о чем не жалеть. И не вспоминать прошлое.
— А у меня так не получается! — вздохнула Тамира. — Я почти всегда о чем-то жалею.
Она наклонилась и подняла с пола бутылку.
Дымов не без удивления понял, что барышня предпочитает «Курвуазье». Однако.
— А вы не слишком увлекаетесь спиртным? Эта рюмка, кажется, уже не первая?
— Пустяки! — расхохоталась Тамира.
Он неодобрительно поджал губы: девица квасит, как сапожник.
— Кстати, я вообще никогда не пьянею! Могу сколько угодно выпить и при этом — ни в одном глазу! Индивидуальные особенности организма!
— Что составляет предмет вашей гордости? — съехидничал Дымов, который пить не умел и не любил. — А знаете, сколько мне доводилось встречать прекрасных, талантливых и при этом спившихся людей!
— Ой, только не надо читать мне нотации! — нахмурилась Тамира.
Дымов пожал плечами. И правда, ему-то что за дело.
Тамира лихо осушила рюмку.
— Между прочим, я очень привыкла к вашей квартире!
— Рад за вас!
— Представляете, я долго искала варианты, а сюда зашла и сразу поняла: мое!
Дымов нахмурился: каково?! Ее!
— Клевая квартирка! И место, и дом, и мебель!
«Еще бы», — усмехнулся Дымов. Он лично занимался оформлением, приглашал дизайнера, заказывал мебель!
— Ну, и сколько же моя бывшая жена с вас берет? Кажется, вы сказали, полторы тысячи?
— Да.
— Ловко!
«Интересно, на что она живет», — подумал Дымов. «Деньги немалые, выходит, девушка не бедствует».
Тамира улыбнулась, как будто угадала его мысли:
— Вам, наверное, интересно, откуда я беру деньги, да?
— Ну что вы, — покраснел Дымов, — вовсе нет.
— Конечно, интересно! Ну так я вам отвечу! У меня богатый френд. Он всегда рад помочь деньгами.
— Любовник, что ли?
— Ага. Я — содержанка. По-вашему, это стыдно?
— Не знаю! Я как-то не задавался подобным вопросом. Впрочем, я убежден, что это ваше личное дело.
Вадим был недоволен тем, что его втянули в подобный разговор. Больная она на голову, что ли?
— Но я не хочу быть просто содержанкой! — заявила Тамира. — Я хотела бы стать гейшей! А этому надо долго учиться!
— Зачем вы мне это рассказываете? — удивился Дымов.
— А что такого? Я говорю правду!
— Но это как-то неприлично. Не всю правду можно и нужно рассказывать.
— О себе я могу рассказать все! Мне скрывать нечего!
— Но принцип privacy, — забормотал Дымов. — Вы знаете, в Европе, например, совсем не принято вываливать на собеседника свою подноготную…
— Наплевать! — усмехнулась Тамира. — Мы не в Европе! Да, я живу на деньги любовника. И квартира оплачивается из его кармана! Но он получает кое-что взамен!
— Мне-то что, — буркнул Дымов. — Главное, чтобы вас все устраивало!
— Устраивает — не устраивает! Дело в том, что у меня не получается ни зарабатывать, ни жить… Вообще ничего у меня не получается! Я могу быть только красивой игрушкой!
«В голосе надрыв, — отметил Дымов, — может, коньяк начинает действовать? Не приведи господь, разрыдается!»
