— Все ищут, — вздохнула женщина, — все надеются…
Наверное, он был не первый по такому делу, — не задавая лишних вопросов, женщина помогла заполнить какие-то карточки, подписала какие-то бумажки и все с той же сухой вежливостью направила в другую комнату для получения документов.
«Как все просто!» — удивился Андрей.
Небольшая комната с зарешеченным окном напоминала камеру хранения — все стены были в стеллажах, на которых ровными рядами стояли удивительно одинаковые черные чемоданчики.
«И тут шеренги…» — подумал Андрей.
За перегородкой от телефона к телефону металась полная, но быстрая и ловкая женщина в темном халате, и Андрей отметил в ее ответах ту же сдержанность и официальность военного человека, — в самом деле, чем не штаб этот архив! Трое посетителей — генерал в поношенном, старого покроя мундире, парень в клетчатом пиджаке и быстроглазая, в пионерском галстуке девушка — терпеливо ожидали очереди.
— Что у вас? Это вы от Валентины Александровны? — бросив трубку, спросила Андрея полная женщина.
Андрей протянул бумажку и по смягчившемуся взгляду, которым женщина по ней пробежала, понял, что строгая Валентина Александровна сделала там какие-то особые пометки, способные поторопить сотрудников, — на удовлетворение своей заявки по правилам архива, висевшим у входа, он мог рассчитывать только на следующий день.
— Погодите минутку, — совсем уже по-свойски сказала женщина и сняла телефонную трубку: — Девочки! Сделайте мне триста тридцать первую дивизию… И двадцать восьмую бригаду, пожалуйста. — Помолчала, поморщилась, выслушивая, очевидно, возражения. — Знаю, знаю, что много заявок. Но в виде исключения… Уж больно симпатичный солдатик… — И, ободряюще улыбнувшись, кивнула Андрею: — Погуляйте полчасика, ваша дивизия уже на марше.
Андрей вышел.
Здесь и курили, как в расположении части, не где придется, а в специально отведенном месте, в «курилке».
На лавочке под деревом сидел майор. «Пожалуй, постарше нашего», — определил Андрей и, спросив разрешения, присел рядом.
Офицеру, наверное, хотелось поговорить, и он спросил первым:
— По истории части приехали?
— Нет, не по истории, — сдержанно ответил Андрей. — По личному вопросу. — Он подумал, что нехорошо скрытничать перед офицером, и добавил: — Солдата ищу, неизвестного…
— Трудное дело, — сказал офицер. — По оперсводкам смотрите… Подробнейшая картина.
В читальном зале сидело за столиками несколько человек, Андрей узнал генерала и пионервожатую.
Он сел за свободный стол, открыл чемоданчик и достал кипу толстых тетрадей, изрядно потрепанных, похожих на инвентарные книги. Все они были сшиты, пронумерованы и скреплены печатями. Прочитав чью-то затейливую подпись, удостоверяющую число страниц и помеченную сорок первым годом, Андрей с неожиданной грустью подумал о том, что обладателя этой подписи, возможно, уже нет и в живых. Он мог погибнуть через час после того, как расписался в тетради.
В первой книге были подшиты оперативные сводки, написанные на листочках, вырванных откуда попало — из школьных тетрадей, из блокнотов, и просто обрывки бумаг. Донесения набрасывались второпях — то ручкой, то карандашом. Больше всего карандашом. И правда, откуда там быть чернилам?
Перелистывая бумажки, исписанные разными почерками, захватанные, надорванные, вглядываясь в цифры, обозначавшие части и наименования населенных пунктов, Андрей окончательно осознал правоту майора: найти фамилию солдата было бы чудом.
«Надо искать по названию», — решил он, и глаза его, как бы запрограммировав, ловили теперь в пестроте строк только два слова: «Красная Поляна».
На девятнадцатом листе они словно споткнулись: «Начштадиву 331 штабриг 28 Чашниково 13.15; 5.12.41 г., карта 100 000.
С 14.00 3 батальон с северной окраины Катюшки будет переведен на исходное положение для атаки на опушку леса (примыкает к Красная Поляна Юго-Запада)».
На следующем листке, вырванном из блокнота, была торопливо набросана другая сводка:
«Боевое донесение № 14 к 6.00 6.12.41 г.
3 сб в течение проведенных операций за Катюшки, имея большие потери (до 365 ч), нуждается в пополнении личным составом».
