До боли сжав фигурку в кулаке, Макар опять повернулся и сунулся в арку — словно хотел ударить камень. Рука прошла насквозь. Будто крошечные иголочки впились в кожу, побежали мурашки — от запястья к плечу. Макар медленно двинулся вперед, внимательно отмечая каждое новое ощущение. Противнее всего было, когда лицо вплотную приблизилось к стене — будто погружаешься в черную мертвую воду. Но дыхание не перехватило — только десны заныли, как от обезболивающего укола. Прошел! Есть!
Вот так. Еще полчаса назад казалось, что весь мир против, а окружающим раздали карты гораздо лучше, чем тебе, а теперь понимаешь, что, сам того не подозревая, вытащил джокер, с которым смело обыгрываются не только любые соперники-конкуренты, но и сами законы физики! Вот оно, то самое «ага!» из детства — материализовалось куском ледяного металла в кулаке.
Восторг поднялся откуда-то изнутри, захотелось прыгать, дурачиться и проверять — снова и снова — действие черепашки. Он выскочил обратно в грот через стену, закрутился на месте. Потом замер, упершись руками в колени, чуть отдышался. Вроде и не бежал — а ощущение такое, будто пару километров отмотал по школьному стадиону. Или тут просто воздух такой, «тяжелый», с пылью и еле уловимым запахом гнили?
Макар вытащил из кармана планшет и подгрузил на рабочий стол компас. Восторг восторгом, но заблудиться сейчас было бы особенно не в кассу. Потер глаза — в левом появилась резь. Песок, что ли?
Второй коридор слева. Досчитать до пяти, зажмурившись — «кто не спрятался, я не виноват», — и идти на поиски тайны. Макар чуял, что она уже близко — если не за первым поворотом, то за вторым.
Эхо догнало его за третьим.
Ххи-хи-хи-хи-и-и-и.
Макар замер на месте. Прислушался. Где-то совсем близко, за стеной, журчала вода. Больше ничего. Показалось?
Хих-ххи-и-и-и. И шелестящий звук. Будто кто-то сначала выждал, затаившись, а теперь унюхал жертву и побежал к ней, быстро-быстро перебирая... чем? Ногами? Лапами?
— Эй, кто здесь? — Макар резко обернулся, посветил фонариком в темноту.
Никого.
Хихи.
— Эй! — Он попятился к стене. Сжал черепашку так, что лапки до крови впились в ладонь. Если что, то он...
— Дзонн-н-н-н, — железные челюсти захлопнулись на ноге. Капкан настолько проржавел, что лишь крепко прищемил ступню, но не пробил насквозь прорезиненную поверхность кроссовки.
— Ч-черт! — Макар дернул ногой, пытаясь высвободиться, но это никак не удавалось. Нагнулся, положил фонарь на пол и начал быстро распускать шнурки. Черепашка мешала, но он не решался выпустить ее.
Хи-хи-хих-хи-и-и!
Макар поднял голову и тут же опрокинулся на спину, сбитый ударом когтистой лапы. Клацнули зубы. На щеке разошлась кожа — налилась кровью длинная глубокая царапина. Затылком — о стену, перед глазами выплясывают серые точки. Во рту — соленая кровь и кислый вкус страха.
Фонарь хрустнул и погас.
Гхи-хи-хи-и-и-и!
Тьма. Вместе с ней — тошнотворный запах тухлого мяса и тяжелый звериный дух. Что-то массивное ворочалось в черноте, со скрежетом водя когтями по полу.
Лежа на спине, Макар попытался отползти. Но тщетно — капкан цепко держал его за ногу.
Лягнул свободной ногой — наугад. Тварь увернулась — в темноте она чувствовала себя как дома, и никакой фонарь ей был не нужен.
Хи-и-хи-хи-хи-хи.
— Рано радуешься! — крикнул Макар, свернувшись, и, помогая руками, попытался высвободить ногу.
Когти с лязгом ударили в том месте, где он только что находился, вспыхнули крошечные звезды-искорки. Саднило щеку, адреналин разбегался по венам.
Перед глазами вспыхнули и заплясали разноцветные пятна — веселая светомузыка. Говорят, в последние мгновения вся жизнь проносится перед глазами. А тут — просто дискотека.
Макар закрылся локтями. «Думаю, это демон...» Ох, маркшейдер, как ты был прав! И отец был прав! А твоего дурного сына понесло за каким-то хреном в этот чертов лабиринт!
Он отмахнулся, сжимая черепашку в кулаке, — попал! Что-то чавкнуло, хрустнуло. Монстр захлебнулся истерическим хихиканьем и наступил Макару на грудь, задышал совсем близко...
Сквозь зажмуренные веки брызнул свет.
— Пахак, нет! Не смей!
