— Ладно. Я устала. Домой пойду.
— Ступай. Бари гишер. Спокойной тебе ночи. Только, прежде чем уйдешь, послушай совет.
— Да...
Карина с трудом сдерживала слезы. Меньше всего ей сейчас хотелось с бесстрастным видом принимать чьи-либо наставления — пусть даже от любимого деда. Хотелось к себе в мансарду. Задернуть шторы. Ткнуться лицом в подушку. И плакать!!! Навзрыд, горько... но очень тихо. Потому что деду это слышать не обязательно.
— Будь мудрее меня. — Голос старика дрогнул. — Не храни свое право смотрителя до старости. До того дня, когда будет уже все безразлично. Все... кроме чертового лабиринта!
— Деда? Ты что? Как можно?
— Иди, иди. Бари гишер.
Торос Ангурян снова раскрыл книжку и принялся внимательно читать строку за строкой, шевеля сухими губами.
* * *
До Карины дошло все только к утру. Она хорошенько проревелась, просмотрела в сети все, что смогла найти по запросу «Макар Шорохов». Написала ему на страничку комментарий... Анонимный. Бессмысленный. Потом еще один — такой же. Потом вырубила комп, легла и пялилась на люстру, пытаясь не думать о том, как он ее целовал под этой самой люстрой, ну и вообще.
«Если бы можно было что-нибудь изменить. Чтобы не было этой глупой вражды, чтобы никто не мешал нам встречаться, чтобы Цыба остался жить... Почему? Откуда все началось? Почему этот неизвестный Шорохов в начале прошлого века убил деда Вазгена? За что? Да какая теперь разница, но если бы не он...»
Вот в этот самый момент и дошло! Карина вскочила с кровати и еле удержалась, чтобы не бежать вниз к деду. Рванула с утра — хотела еще успеть на кладбище. Дед только встал, достал трубку и искал жестяную коробку с табаком. Протянув старику круглую жестянку, Карина невинно... как будто ей это только в голову пришло, протянула: «Деда, а вот в каком году бабка Ануш встала на лабиринт»?
— В девятисотом. В мае. Числа где-то двадцатого, — не задумываясь, ответил дед, и Карина поняла, что он специально проверял даты.
— Спасибо, деда. Ну, я побежала.
— Осторожнее там! — Он не улыбался. Смотрел строго и нежно, будто в последний раз.
Ни завтрака, ни чашки чая; Карина вылетела из дома, махнув зашторенному окну — там, как обычно, пряталась мать. Приказав шоферу ехать к школе, прикинула, что если поймает тачку сразу — успеет на кладбище. Успела...
И там, скомканно, сбивчиво, но все-таки (по крайней мере, ей так показалось) доступно объяснила Макару про линзу... и странников.
В последнем, кстати, Карина была не уверена.
* * *
«Право смотрителя...»
— Я здесь, маленькая синьорина! Вы настойчивы.
Могла бы — бросилась бы знатному венецианцу на шею. И бросилась бы, но Барбаро был в придворной одежде и шикарен, как дворцовый павлин. А Карина час назад плавала в болоте прямо в джинсах и куртке, поэтому предпочла ограничиться приветственным кивком.
— Лабиринт в порядке, мэтр. Пахак... то есть демон жив...
— Хихи, — демон потянул носом и, учуяв «хозяина», равнодушно улегся на камни.
— Сейчас это не важно. — Барбаро взмахнул рукой, останавливая Карину. — Вы просили — я здесь. Вы хотели ваше право? Вы его получите. Итак... Слушаю.
— Я пользуюсь правом смотрителя и прошу вас, мэтр, помочь мне... — Она перевела дыхание и продолжила: — Час назад через линзу прошел человек... Я хочу... я хочу туда, куда попал он!
Смотрела во все глаза, ожидая ответа. Стиснув зубы, чтобы не выпустить наружу страх. Боялась, вдруг попросила невозможного, и «хозяин», окинув ее холодным взглядом патриция, откажет в просьбе.
— Идите за мной, маленькая синьорина. Руку.
Теплая девичья ладонь скользнула в широкую, крепкую ладонь средневекового рыцаря. Меховая подстежка его симары щекотно коснулась ее запястья. Мгновенно, без единого звука «упала» тупиковая стена, и Карина Ангурян вступила в святая святых подземного царства.
— Хихи... — Пахак двинулся было следом, но на границе, там, где над полом выступал невысокий «порожек», остановился и зарычал. Вздыбился загривком, вытянул осторожно лапу, словно пытался украдкой переступить запретную линию, но, наткнувшись на невидимый барьер, отскочил назад. Зафыркал обиженно. Снова лег.
