Затопление отсеков, расположенных в корму от реакторного, было вызвано тем, что реальная взрывостойкость уплотнений конструктивных отверстий в прочном корпусе, оказалась ниже расчётной. Это могло быть следствием низкого качества выполнения работ при постройке корабля, либо результатом ошибок в задаваемых ВМФ нормах и в разработанных наукой методиках расчёта технических параметров конструкций, механизмов и устройств, обеспечивающих заданную взрывостойкость.
Комингс-площадка кормового люка могла быть повреждена когда-то в базе. Например, если потребовалось загрузить на борт какой-нибудь тяжёлый ящик (оборудование) для его размещения в одном из кормовых отсеков, то было удобнее его грузить через кормовой люк, а не через рубочный или носовой. Если при погрузке тяжёлый стальной ящик с острыми краями сорвался с крана и упал на комингс-площадку, то в результате его падения, на кольце комингс-площадки могли остаться достаточно глубокие задиры, которые и не позволили пристыковать спасательные аппараты в ходе спасательной операции; а люк мог быть при таком падении повреждён
[202].
* * *
Но есть и другая возможность. В уже цитированной статье “Новой газеты” от 13 августа 2002 г. “«Она утонула» - 2”, сообщается следующее:
«… один из самых страшных конструктивных недостатков на “Курске”. В августе 2000-го так и не получилось состыковать спасательный аппарат с люком девятого отсека. Моряки тогда даже не знали, что состыковать колокол с комингс-площадкой невозможно, так как допущены грубые конструкционные и строительные ошибки. Резиновое противошумное покрытие неправильно покрывает комингс-площадку люка и в принципе не позволяет стыковку
[203]. Об этом недостатке знали только конструкторы ЦКБ “Рубин”, но промолчали тогда. Хотя подводников можно было попытаться спасти другим способом. Молчат до сих пор, хотя на всех остальных лодках этого проекта - такой же конструктивный недостаток и его можно устранить!»
*
Однако после этого лодка некоторое время могла эксплуатироваться «на авось» с повреждённой комингс-площадкой и наглухо задраенным люком 9-го отсека. Дело в том, что потребность в реальной стыковке с комингс-площадкой спасательного колокола или подводного аппарата возникает в судьбе далеко не каждой лодки. И кроме того, расположенный в кормовой оконечности низко над уровнем воды люк просто опасно открывать после всплытия в море, поскольку район его расположения может уходить под воду при качке: на фотографии на рис. 4 видно, что район расположения люка при движении лодки в надводном положении даже при отсутствии сильного волнения моря замывается бурунами. Редкость потребности в исправной комингс-площадке, неисправность которой не препятствует использованию лодки по назначению, и необязательность пользования люком 9-го отсека в повседневной жизни экипажа могли послужить основанием для того, чтобы принять решение произвести замену комингс-площадки и исправление повреждений люка в ходе очередного планового ремонта корабля. Тем более принятию такого решения могло способствовать постоянное недостаточное финансирование Флота с конца 1980-х гг. сначала мерзавцами-партаппаратчиками, а потом мерзавцами-реформаторами.
Но когда “Курск” погиб, разными людьми были высказаны предположения о том, что он потоплен торпедами натовской лодки. Соответственно складывающемуся одному из направлений общественного мнения некие силы решили сделать глобальную политику, разыграв эту карту.
Т.е. можно предположить и следующее: Хотя после происшедшей катастрофы “Курск” лежал на дне с разрушенной носовой оконечностью, но в корму примерно от плоскости «2» (на схеме носовой оконечности, приведённой в главе 8), конструкции лёгкого и прочного корпусов были целы. Однако снаряжённая спецкоманда (принадлежность которой спецслужбам какого-то определённого государства вопрос открытый) установила на корпусе затонувшей лодки заряд по правому борту в районе первого отсека. Его взрыв должен был оставить следы, характерные для взрыва торпеды. Кроме того были установлены ещё несколько вспомогательных зарядов. Их взрывы должны были дорушить носовую оконечность так, чтобы стереть следы исключительно внутреннего взрыва, происшедшего в ходе катастрофы.
