Российское гражданство: от империи к Советскому Союзу - страница 53

Полицейские и армейские чиновники все еще подозревали китайцев в шпионаже[314]. В 1916 году доводы этих чиновников по большей части отметались, но к осени 1917-го экономические условия начали серьезнейшим образом меняться. Нехватка рабочей силы перестала быть такой острой. В некоторых областях мигранты из Азии остались без работы, например в Петрограде, откуда сообщалось о 6000 безработных китайцев[315]. В сентябре 1917 года Министерство труда запретило дальнейший ввоз рабочих из Азии[316].

Эта резкая перемена политического курса прекрасно иллюстрирует противоречие между двумя целями: быстрым экономическим развитием и национальной безопасностью. Система ввоза рабочих-мигрантов, созданная в 1880-е годы, сделала дешевую рабочую силу доступной без постоянной иммиграции и натурализации. В качестве предварительного условия для массового ввоза рабочих из Азии в 1916 году правительство ужесточило систему, введя более строгий контроль над документами и надзор. Полицейские чиновники играли в этом процессе гораздо более заметную, чем прежде, роль. Они приставлялись к каждой группе въезжавших в страну рабочих и продолжали наблюдение после их прибытия.

Немецкая политика в отношении российских гастарбайтеров и российская – в отношении выходцев из Азии на российском Дальнем Востоке были зеркальным отражением друг друга. Немецкое правительство, чтобы разрешить противоречие между этнонациональными целями и потребностью в дешевой рабочей силе, использовало политику гражданства, создав новую систему ввоза гастарбайтеров. Россия не ввела те же меры в отношении немецких рабочих, занятых в российской промышленности на западе страны, но выстроила удивительно похожую систему для китайцев на Дальнем Востоке. Как и в случае Германии, российские власти на Дальнем Востоке были слишком озабочены демографическим балансом в регионе, где русское население оставалось сравнительно небольшим, а число выходцев из Азии, напротив, стремительно росло. Потребность юнкеров и промышленников в дешевой рабочей силе привела в Германии к учреждению новых методов контроля над документами и строгого надзора за сезонными работниками. Точно так же на российском Дальнем Востоке потребность горнодобывающих компаний и военного и транспортного министерств в дешевой рабочей силе помогла сдвинуть чашу весов и перейти от недвусмысленного запрета на иммиграцию к программе паспортного контроля и строгого надзора за передвижениями сезонных работников, сопоставимой с немецкой системой. Хотя мне не удалось обнаружить таких заявлений российских чиновников, которые прямо доказывали бы, что они позаимствовали свою стратегию непосредственно у Германии, нет сомнений: им было известно о возникшем в Германии конфликте, и барон Корф отнюдь не случайно ввел базовые правила выдачи паспортов китайским наемным работникам именно в 1885–1886 годах – в то же время, когда Германия ввела новые правила для российских подданных[317].

Итак, Россия наложила драконовские ограничения на возможность для рабочих из Азии натурализоваться и навсегда поселиться в Российской империи, а также ограничила права иностранцев и натурализованных иностранцев приобретать землю у западных рубежей страны, однако важно помнить, что эта ограничительная политика не остановила растущего в геометрической прогрессии числа пересечений границы. Количество иностранцев в Российской империи продолжало расти, и ограничения на натурализацию и возможность покупать землю во многих отношениях представляли собой попытку властей облегчить дальнейшую иммиграцию, ограничив ее демографические последствия для постоянно проживающих в стране граждан. Система ввоза гастарбайтеров оказалась удобным компромиссом и способом обеспечить наличие дешевой рабочей силы, нейтрализовав угрозу того, что азиатское население возобладает над славянским.

Равным образом, налагая ограничения на использование и приобретение земли иностранцами и натурализовавшимися иностранцами, власти продолжали поощрять иммиграцию в города. Несмотря на новые опасения по поводу демографического состава населения и в целом подозрительное отношение к иностранцам в 1880-х годах, модернизация оставалась первоочередной задачей, и Министерство финансов пользовалось значительным влиянием, которое часто употребляло для того, чтобы помешать попыткам Министерства внутренних дел ограничить иммиграцию в города. Россия продолжала стремиться к импорту квалифицированной рабочей силы и капитала для проведения индустриализации. Своего рода международная конкуренция за дешевую рабочую силу в промышленности, а также за квалифицированных рабочих и управляющих подталкивала Россию к проведению двойственной иммиграционной политики. С одной стороны, эта политика препятствовала мигрантам, надеявшимся получить землю, а с другой – поощряла тех, кто искал работу в промышленном секторе или надеялся заняться предпринимательской деятельностью в городе. Такая же двойственность была характерна для Германии – да и для всего мира. И опять-таки невозможно объяснить проводившуюся Россией политику лишь внутриполитическими факторами.