. Во-вторых, поразительные успехи китайцев в коммерции и торговле на этой территории вынудили некоторых их конкурентов и купцов призывать к ограничению предпринимаемой китайцами деятельности и все чаще рассматривались как препятствие на пути к превращению региона в неотъемлемую часть Российской империи и ее экономики
[286]. Китайское население Дальнего Востока включало, с одной стороны, низкооплачиваемых сезонных рабочих, а с другой – успешных коммерсантов, многочисленные представители которых присутствовали на всех уровнях экономической жизни – от не слишком много выручавшей мелкой торговли до состоятельного предпринимательства. Китайцы были столь многочисленны и успешны в коммерции, что местные газеты и бюрократы часто говорили о «желтом засилье» в коммерческом секторе, подобно тому как в других регионах говорилось о «немецком, еврейском и иностранном засилье»
[287]. И это нельзя назвать лишь фантазией, поскольку китайское присутствие в коммерческом секторе действительно было значительным и постепенно возрастало. Например, в 1912 году во Владивостоке было больше китайских предприятий, чем российских и европейских, вместе взятых
[288]. В-третьих, расизм российских властей в сочетании со снисходительным и полным преувеличенных страхов отношением к азиатским иммигрантам, которых считали людьми нечистыми, разносчиками болезней, привели к формулировке весомого набора аргументов в пользу установления более строгих границ и ограничения иммиграции
[289]. Великая эпидемия холеры 1891–1892 годов стала основанием для введения новых методов проверки документов и контроля в портах и при пересечении границ по всему миру, а вспышки этой болезни на Дальнем Востоке, происходившие в те же и другие годы, дали важный импульс к утверждению ограничений
[290]. В-четвертых, власти и чиновников на Дальнем Востоке все больше раздражала невозможность контролировать деятельность китайских иммигрантов. Примеры проявлений такой нежелательной деятельности включали: большой объем незаконного импорта дешевого, низкокачественного спиртного (
ханьщина), вызывавшего многочисленные проблемы в области здравоохранения; частые случаи нарушения прав местного населения; активную сеть владельцев джонок, которые, уклоняясь от уплаты таможенных пошлин, осуществляли импортные и экспортные операции на тихоокеанском побережье и реках; обширные опиумные плантации с вооруженной охраной; незаконную вырубку ценного строевого леса для экспорта древесины; сведение дубовых лесов в результате вырубки деревьев и засевания срубленных стволов спорами грибов шиитаке
[291]. В-пятых, военные власти тревожились, что торговые структуры дают китайской и японской разведке готовые сети осведомителей для подготовки к войне. Эти опасения стали более существенными по мере возрастания военно-стратегического значения региона во время Русско-японской и Первой мировой войн. И наконец, но не в последнюю очередь, свою роль играла международная обстановка. Страна иммигрантов, Соединенные Штаты Америки, запретила Законом о высылке 1882 года любую иммиграцию из Китая
[292]. Хотя доказать наличие прямой взаимосвязи сложно, тем не менее российские власти часто ссылались на пример США и другие международные меры для обоснования своих предложений. Так, в конце 1890-х годов Министерство юстиции возразило на предложение обложить китайцев более высокими налогами и пошлинами, чем представителей других групп населения, – на том основании, что это противоречило бы общепринятым принципам международного права. И все же генерал-губернатор Приамурья выиграл этот спор, указав, что Соединенные Штаты и европейские колониальные державы сделали то же самое и пошли гораздо дальше, но никто не счел их нарушителями норм международного права
[293].
Любопытно, что, хотя доступной земли все еще было очень много, а больше всего недовольства вызывала в местной печати роль китайцев в коммерческой жизни региона, первые ограничительные меры были направлены против иностранного землевладения. Одним из вероятных объяснений такого усиленного внимания к земле является влияние политики, проводившейся на другом краю империи, где земельный вопрос был самым важным. Первый шаг в этом направлении был сделан в 1882 году, когда новые административные правила потребовали, чтобы иностранные подданные испрашивали у генерал-губернатора особое разрешение на покупку земли на Дальнем Востоке. В 1885 году, после шквала докладных записок и проектов перехода к более масштабным мерам, наступил решающий момент, когда царь Александр III обозначил свою поддержку ограничения иностранного землевладения в регионе. В результате положением от 22 июня 1886 года Комитет министров запретил иммигрантам с территории Китая и Кореи селиться в приграничных областях
