Далее Цяо Гуаньхуа сказал: «Было ли с точки зрения советской стороны 11 сентября 1969 г. при встрече глав правительств обеих стран достигнуто понимание в вопросе о том, что переговоры должны проходить в обстановке, исключающей всякую угрозу. Для переговоров еще не созданы условия, которые исключали бы всякую угрозу, так как советская сторона не хочет во время переговоров ограничить действие всех своих вооруженных сил».
В. В. Кузнецов обратил внимание на то, что известно, какое оружие имеется у пограничных войск. Китайская же сторона ищет предлоги для того, чтобы уйти от окончательного решения пограничных вопросов и стремится оставить их нерешенными, чтобы в дальнейшем можно было использовать их в каких-то других целях.
Главы делегаций продолжали обмениваться соображениями в том же духе, так что на этом заседании так и не пришлось выступить В. А. Матросову…
6 декабря 1969 г. состоялась встреча глав делегаций. Заведующий отделом МИД КНР Хань Сюй от имени своего министерства выразил соболезнования в связи с кончиной маршала К. Е. Ворошилова.
Во время этой встречи В. А. Матросов высказался на тему о разводе войск. Он заявил: «То, что предлагает китайская делегация, это не разъединение, а ультимативное требование оставить спорные районы. В такой форме мы не можем принять соображения китайской стороны».
Со своей стороны Цяо Гуаньхуа спросил: «Какова позиция советской стороны, во-первых, по вопросу о том, что переговоры должны проходить в обстановке, исключающей всякую угрозу? Включаете ли вы в понятие «оружие и сила» ядерные силы и ракетные войска? Во-вторых, вопрос о хозяйственной деятельности. Будете ли вы мешать вести такую деятельность и совершать нападения на людей, которые занимаются хозяйственной деятельностью? Мы будем вести хозяйственную деятельность и будем прокладывать дорогу на известном участке границы. Будете ли вы нападать на острова Чжэньбаодао, Цилициньдао и Убалаодао (острова Даманский, Киркинский, Култук. — Ю.Г.)? Китайская сторона проявила инициативу; китайцы не ходят на свои территории на западном участке границы, т. е. в те районы, которые являются спорными (это — результаты событий в районе Жаланашколь в августе 1969 г. — Ю.Г.). Надо решать практические вопросы».
А 8 декабря китайская сторона денонсировала соглашение о карантине между СССР и КНР, срок которого истекал. Таким образом, была порвана еще одна нить межгосударственных отношений.
10 декабря 1969 г. по предложению китайской стороны состоялось шестое пленарное заседание.
На заседании выступил Цяо Гуаньхуа. Затем китайская делегация передала датированное этим же днем и подписанное главой китайской делегации на переговорах письмо, в котором была зафиксирована позиция китайской стороны. Она заключалась в следующем:
«В первую очередь надо обсуждать временные меры.
Во-вторых, надо обсуждать дополнительные меры. О плавании по главному фарватеру советско-китайских пограничных рек. Ваша позиция по вопросу о хозяйственной деятельности — это еще более явный шаг назад от взаимопонимания, достигнутого 11 сентября 1969 г. Тогда было решено, что стороны согласуют вопрос о хозяйственной деятельности, и эта договоренность будет действовать вплоть до решения вопроса. Позиция же советской делегации состоит в том, что советская сторона собирается разрешать хозяйственную деятельность только там, где считает ее необходимой, и вводит тезис о взаимоприемлемости, а также устанавливает сроки действия соглашений о хозяйственной деятельности.
Вы добиваетесь того, чтобы китайская сторона еще до решения вопроса о границе путем переговоров признала спорные районы советской территорией. Как же вы можете рассчитывать, что мы согласимся с вашей ошибочной позицией, нарушающей договоренность глав правительств?
В-третьих, 11 сентября 1969 г. стороны договорились о том, что вооруженные силы не будут открывать огонь (советская сторона исключит на границе применение оружия и военной силы). Во время переговоров вы хотите исходить из позиции силы, оставить за собой свободу предпринимать военные действия (советская сторона вполне может, когда это ей потребуется, применить военную силу) и добиваетесь того, чтобы ядерное оружие висело над столом переговоров. Если это не так, то почему обязательство о ненападении вооруженными силами, включая ядерные вооруженные силы, с вашей точки зрения, можно взять на себя только после, а не до решения вопроса о границе путем переговоров?
