Грязный вечер залез в окно. Симочка устало повалилась на диван и горько заплакала. Вдруг за дверью послышалось нерешительное топтанье, потом пыхтенье, потом тяжелый вздох. Коротко брызнул звонок. Она вскочила с дивана и замерла. Несколько минут длилось тоскливое молчанье. Тогда она на цыпочках подошла к двери, вложила крючок цепочки в петлю и осторожно повернула головку замка. Услышав возню, обрадованный Чижик толкнул дверь и увидел сквозь щель, как мелькнули и скрылись каблуки, стройные и высокие, как церковные колоколенки. Чижик обрадованно заулыбался и, согнувшись, глядел в щель в надежде на появление обладательницы каблуков.
- Самочка, - тихонько позвал он, - здесь цепочка...
У Симочки, стоявшей вне поля Чижикова зрения, бешено забилось сердце. Она глотнула слюну, сделала шаг к двери, попав в обозреваемый Чижиком узкий треугольник, и ледяным голосом отрезала:
- Во-первых, я вам не Самочка, и прошу вас оставить меня в покое.
Поганый генетик, выведенный научной общественностью на свежую воду, придержал у скулы большим и указательным пальцем сползающую улыбку и тяжело вздохнул.
Симочка с достоинством повернулась и отошла. Сделавшись невидимой, она тотчас же полезла за вешалку и, встав на корточки, одним глазом стала внимательно наблюдать за пустыми и малоопасными попытками мерзавца. Профессор Чижов потоптался перед дверью, потом просунул палец в щель (Симочка обомлела, испугавшись, что Чижик ее перехитрит и снимет цепочку), зацепил какой-то листок и потащил к себе. Симочка едва сдержала острое желание выскочить из-за вешалки и наступить ногой на похищаемый листок. Чижик поднял листок, уселся на ступеньку и принялся читать. Это был листок из его труда, являющегося краеугольным камнем концепции. Он читал сосредоточенно и долго, по плохо понимая, про что именно написано в краеугольном камне, бросил и снова подошел к щели. Симочка, заскучавшая за вешалкой, тоже было подошла к двери, но, столкнувшись с Чижиком, ловко и незаметно скрылась.
- Самочка, - начал Чижик, но осекся, покашлял и начал снова: - Симочка, ты знаешь, я бы не прочь пообедать. Правда.
Симочка, не выходя из своего угла, разразилась сардоническим смехом.
- Ну, хорошо, - сказал, вздохнув, Чижик, - я пойду что-нибудь куплю.
Симочка подскочила к двери и увидела спускающуюся по лестнице фигуру профессора с понуро опущенной головой.
Пока голодный Чижик бродил под дождем в поисках продовольствия, она, презрительно улыбаясь, поужинала и даже успела завести патефон и послушать вчера приобретенный быстрый танец (бывший фокстрот).
При исполнении последних тактов вновь появился унылый Чижик и что-то простонал в щель. Симочка испуганно отпрянула, задев мембрану. Патефон забормотал нечто невнятное, булькнул и смолк. Наступила торжественная тишина. Вдруг Чижик сел прямо на площадку перед дверью, достал из кармана круг краковской колбасы, отколупал ногтем пленку и стал жрать, громко и с удовольствием чавкая. Симочку передернуло от ненависти.
Поев, Чижик вытер шляпой губы, отряхнул крошки с пол пальто и, не вставая, попросил:
- Симочка, пусти меня. Ну, пожалуйста...
- Во-первых, я тебе не ты, - вспыхнула Симочка, - можешь тыкать свою жену, а мне не о чем с тобой разговаривать.
Чижик шмыгнул мясистым носом, колупнул клеенку, которой была обита дверь, тяжело вздохнул, встал на ноги, обтер о пальто ладони и отошел от двери.
Симочка, услышавшая его удаляющиеся шаги, испугалась, что на этом может закончиться такая замечательно-увлекательная сцена, сорвалась со своего места и подлетела к щели.
- Во-первых, - завизжала она, - не надейся, пожалуйста, что я, как какая-нибудь дура, прощу тебе все, что ты сделал со мной. Можешь уходить! Я не желаю с тобой разговаривать!
Бедный Чижик помотал головой, засунул оттопыренный большой палец за воротничок и жалобно простонал:
- Самочка, честное слово, я не виноват. Уверяю тебя. Я хотел, чтобы все было хорошо. Ты посмотри па мои последние опыты. Честное слово...
- Ах так! - взвилась Симочка. - Выходит, что это я во всем виновата! Очень хорошо. Можете идти. Пожалуйста.
