— И что — император? — с неожиданным интересом откликнулся председатель Чрезвычайки, возвращая флягу.
— История умалчивает. Подозреваю, что как и всегда на том Востоке: притчи у них там замечательные, а вот чтоб руками чего сделать… В общем, иди работай!.. Да, кстати, — задумался вдруг он, — а где там этот… ну, гонец с письмом?
— В застенке, — удивился Малюта, — а где ж ему еще быть? Он ведь тому, похоже, не раб, а товарищ и друг…
— Выпусти немедля, — поморщился царь. — Прикажи накормить и спать уложить: ему с утра пораньше обратно еще скакать, с ответом.
— Ты… Ты ему еще и отвечать станешь, Государь?! Этому… этому…
— Отож! Зощетать мне слив — этого не дождетесь!
— Как ты сказал, Государь?
— Неважно. Ступай… Да, и — начразведки ко мне сюда, Басманова-младшенького: мыслишку одну обмозговать.
ДОКУМЕНТЫ — I
Андрюшенька, где же двадцать пять рублей?
Переписка Грозного с Курбским не дошла до нас в современных ей списках; однако обстоятельство это (довольно обычное для произведений средневековой литературы) не дает оснований сомневаться в ее подлинности.
Гаврилов К. В. Предисловие // Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Текст подготовили Я. С. Лурье, Ю. Д. Рыков. Изд-во «Наука», Ленинград, 1979.
Цитируется по: «Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским». Текст подготовили Н. А. Аблеухов и И. Н. Понырев. Серия «Литературные памятники русского средневековья», Изд-во «Наука», Петропавловск-Невский, 1979.
ПЕРВОЕ ПОСЛАНИЕ КУРБСКОГО
Царю, Богом препрославленному, а на поверку самозванцем открывшемуся, и оттого ныне же за грехи наши ставшему супротивным, совесть имеющему прокаженную, какой не встретишь и у народов безбожных. И более говорить об этом всё по порядку запретил я языку моему, но из-за притеснений тягчайших от власти твоей и от великого горя сердечного дерзну сказать тебе хоть немногое.
Зачем, самозванец, сильных истребил, и воевод, дарованных тебе Богом для борьбы с врагами, различным казням предал, и на доброхотов твоих, душу свою за тебя положивших, неслыханные от начала мира муки, и смерти, и притеснения измыслил, оболгав православных в изменах и воровстве и в ином непотребстве и с усердием тщась свет во тьму обратить и сладкое назвать горьким, а горькое сладким? В чем же провинились перед тобой и чем прогневали тебя заступники христианские? Не отданы ли тебе Богом крепчайшие крепости немецкие благодаря мудрости и удали их? За это ли нам, несчастным, воздал, истребляя нас со всеми близкими нашими? И даже праги церковные их кровьми обагрил еси!
Или ты, самозванец, мнишь, что бессмертен, и впал в невиданную ересь, словно не предстоит тебе предстать пред неподкупным судией и надеждой христианской, богоначальным Иисусом, который придет вершить справедливый суд над Вселенной и уж тем более не минует гордых притеснителей и взыщет за все и мельчайшие прегрешения их, как вещают божественные слова? Это он, Христос мой, восседающий на престоле херувимском одесную величайшего из высших, — судия между тобой и мной.
Какого только зла и каких гонений от тебя не претерпел! И каких бед и напастей на меня не обрушил! И каких грехов и измен не возвел на меня! А всех причиненных тобой различных бед по порядку не могу и исчислить, ибо множество их и горем еще объята душа моя. Но под конец обо всём вместе скажу: всего лишен был! И воздал ты мне злом за добро мое и за любовь мою непримиримой ненавистью. Кровь моя, словно вода, пролитая за тебя, вопиет против тебя перед Богом моим. Бог читает в сердцах: я в уме своем постоянно размышлял, и совесть свою брал в свидетели, и искал, и в мыслях своих оглядывался на себя самого, и не понял, и не нашел — в чем же я перед тобой виноват и согрешил.
Полки твои водил и выступал с ними и никакого тебе бесчестия не принес, одни лишь победы пресветлые с помощью ангела Господня одерживал для твоей славы и никогда полков твоих не обратил спиной к чужим полкам, а, напротив, преславно одолевал на похвалу тебе. И все это не один год и не два, а в течение многих лет неустанно и терпеливо трудился в поте лица своего, так что мало мог видеть родителей своих, и с женой своей не бывал, и вдали от отечества своего находился, в самых дальних крепостях твоих против врагов твоих сражался и страдал от телесных мук, которым Господь мой Иисус Христос свидетель; особенно много ран получил от басурман в различных битвах, и все тело мое покрыто ранами. Но тебе, царь, до всего этого и дела нет.
