Да и говорить ни с кем не хотелось. Я никогда не праздновал дни рождения. Считал, что не заслужил. Да, это мы тоже выковыряли на курсах у штатного психолога. Мол, если за год я не достиг ничего особенного, то праздновать дату в паспорте — такое себе. Для меня праздник сравним с некоей наградой за успехи в жизни. Поработал год, сделал дело, отметил. И я до сих пор считаю такой подход правильным. Нечего отмечать, если ты просто просуществовал еще один кусок своей жизни. Но вот крайний год был щедр на события. Оглядываясь назад, понимаю, что не только совершил невероятный скачок, но и сам сильно изменился.
Вроде бы я все тот же ощетинившийся одиночка, который не любит общаться с людьми и считает себя самым умным непризнанным гением. Но теперь это все выглядит как-то более адекватно. Я чувствую, что еще год-два в таком темпе и этот круг тоже замкнется. Я снова вернусь к состоянию «я тут самый умный, отвалите все куда подальше». Только теперь это будет обосновано. Не пустое балабольство, а достижение, которое будет основано на результатах и победах. Это будет хорошим итогом. Но до того времени еще пахать и пахать.
И я вроде бы порадовался за себя. Отметил, выпил, отдохнул. Но вот все. Хватит. Больше не хочется. В голове крутятся мысли, требующие действий. Вернуться в Роркх, вскрыть свежую колоду хантов четвертой-пятой ступени. Закинуть их на ферму, прогнать по тренировкам. Самому в их шкуре пройти полосу препятствий и разрядить пару десятков барабанов. Протестировать новые стволы и экипировку. Разобрать какую-нибудь мистическую тварь на составляющие в конце концов. А потом выбраться из капсулы и завалиться к фанатикам на тренировку. Через час доползти до медблока с очередным переломом.
Еще я начал заниматься гимнастикой. И легкой атлетикой. И акробатикой. И паркуром. Но это если простым языком. Так-то в башне есть отдельный зал для таких тренировок. И все это ведется в сумме. Вместе. Один какой-то гибридный стиль, разработанный под Роркх. Очень много растяжки и упражнений на гибкость. То, чего мне не хватало. Эти тренировки разработаны под игроков, играющих на ловкачах ближнего боя. Ассасины с кинжалами, бойцы с парным холодным оружием, быстрые мечники и войны, использующие оружие восточного стиля. То есть это ханты ближнего боя, но не имеющие достаточной физической защиты. И поэтому им приходится полагаться на скорость и маневренность.
К самому оружию я не прикасался. Так что занимаюсь лишь половину отведенного времени. Думал научиться ножевому бою. У Гаро были такие тренировки, как часть рукопашки. Но здесь это совсем другой стиль. Решил, что мне нужно натренировать тело и довести действия до автоматизма. А в остальном я должен остаться стрелком в чистом виде. Прогресс не то, чтобы есть, но травм стало меньше. Но тут проблема в рефлексах. У меня реакция, как у обкуренного пингвина. Но это тоже поправимо. Так говорят. Вот и проверим, что произойдет раньше. Я начну уворачиваться от пластмассового меча или обзаведусь козырным инвалидным креслом.
— Скучаешь? — спросил подсевший Маус.
— Да, — честно ответил я. Чего юлить? — С удовольствием пошел бы спать. А завтра вернулся бы в Роркх.
— Да ладно. Мы здесь меньше суток. День оффлайна и то длиннее.
— Да, но там мы в башне, хотя бы. И в деке покопаться можно. И оперативный штаб открыт, чтоб поработать. В конце концов архив под рукой, как и Обсервер. А тут чего? Бухло и бассейн с музыкой.
— Друзья, — возразил он.
— Друзья и в башне будут.
— Терпи. Ты же сам в это ввязался. Так что.
— Знаю. Я без нытья. Ты спросил, я ответил. Сам как?
— Уже почти в драбадан.
— По тебе не скажешь, — удивился я.
— Я опытный почтивдрабаданщик.
— Почтивдрадра… Что? Ай, забей. За Овером приглядываешь?
— Нет необходимости.
— Он уже напился и режет ковер.
— Режет что? Маус. Это же чужой дом.
— А что ты от меня хочешь? Ты сказал приглядывать, я приглядывал.
— Ты мог бы попытаться его остановить, — вздохнул я.
— Вот сам иди и останови, раз такой храбрый. Я же сказал, что я почти в драбадан, а не уже упился до неадекватности.
— Ладно. Главное, чтобы никто не пострадал. За мебель расплатимся.
