Он продолжал держать ее долго-долго. И вдруг туман поднялся ввысь так же быстро, как и появился. В тот же миг песня стихла. Ронья оглянулась. Казалось, будто она только-только пробудилась ото сна. Она увидела тропку, которая вела домой, и красное солнце, садившееся за поросшими лесом крутыми утесами. И еще Бирка. Он стоял совсем рядом с ней.
— На расстоянии длины веревки, — напомнила она ему.
Затем, увидев его окровавленную щеку, она спросила:
— Тебя укусила лисица?
Бирк не ответил. Свернув кожаный ремень, он протянул его ей.
— Спасибо тебе! Теперь я справлюсь сам, я один доберусь в крепость Борки!
Ронья смотрела на него из-под падавших на лоб прядей волос. Ей вдруг стало трудно плохо думать о нем. И она не знала почему.
— Убирайся прочь! — ласково сказала она.
И помчалась домой.
В тот вечер Ронья, сидя вместе с отцом у очага, вдруг вспомнила, о чем хотела у него узнать.
— Что это ты брал без спросу? Ну, то, что имел в виду Борка.
— Гм, — хмыкнул Маттис. — До чего же я боялся, что ты не найдешь в тумане дорогу, моя Ронья!
— Но ведь я нашла ее, — сказала Ронья. — Послушай-ка, что ты брал без спросу?
— Смотри, — уклонился от ответа Маттис и усердно стал мешать угли. — Разве ты не видишь? Вот уголек — ну прямо вылитый человечек! Он похож на Борку! Тви вале![7] Фу, черт!
Но Ронья никакого уголька, похожего на Борку, так и не увидела. Да и вообще не о том думала.
— Что ты взял без спросу? — повторяла она упрямо.
Когда Маттис не ответил и на этот ее вопрос, вмешался Пер Лысуха.
— Да многое! Хо-хо! Да многое! Я бы мог посчитать.
— Заткнись! — злобно произнес Маттис. — С этим я и сам справлюсь.
Все разбойники, кроме Пера Лысухи, уже разошлись по своим спальным боковушам, а Лувис вышла, чтобы присмотреть на ночь за курами, козами и овцами. И одному лишь Перу Лысухе довелось услышать, как Маттис объяснял Ронье, что за люди, собственно говоря, разбойники. Ну, те, кто берет разные вещи без спросу и без всякого разрешения.
Вообще-то, Маттис нисколько этого не стеснялся, наоборот! Он гордился и хвастался тем, что был самым могущественным предводителем разбойников во всех горах и лесах. Но теперь ему пришлось немного попотеть, рассказывая все это Ронье. Ясное дело, ему хотелось, чтобы она постепенно все узнала, ведь это было необходимо. Но он хотел подождать с этим еще некоторое время.
— Ты ведь, доченька, еще маленькое, невинное дитя, потому-то я тебе прежде об этом много не рассказывал.
— Ни слова ты не говорил, — заверил его Пер Лысуха. — Да и нам тоже ничего говорить не велел!
— А ты, старик, может, пойдешь да ляжешь спать? — поинтересовался Маттис.
Но Пер Лысуха ответил, что вовсе не собирается этого делать. Ему хотелось послушать, о чем Маттис говорит с Роньей.
И она поняла. Теперь наконец-то до нее дошло, откуда в замке все бралось. Все, что разбойники привозили по вечерам на спинах лошадей, когда возвращались верхом домой. Она поняла, откуда брались эти вещи в мешках и узлах, все драгоценности в ларях и шкатулках. Такое на лесных деревьях не растет! Отец ее безо всякого зазрения совести отбирал все это у других людей.
— А разве они не злятся и не бесятся, когда у них отнимают их вещи? — спросила Ронья.
Пер Лысуха хихикнул.
— Да они просто шипят от злости, — уверил он ее. — Ох-хо-хо, если бы ты только слышала!..
— Хорошо бы тебе, старик, наконец-то отправиться спать, — посоветовал. Перу Лысухе Маттис.
Но Пер Лысуха по-прежнему не хотел и слышать об этом.
— Иные из них даже плачут, — продолжал он свой рассказ, но тут Маттис зарычал:
— Замолчи, а не то я вышвырну тебя вон!
Потом он потрепал Ронью по щеке:
— Ты должна это понять, Ронья! Такова жизнь! Так поступали всегда. И не о чем тут спорить.
— Ясное дело, не о чем, — снова вмешался Пер Лысуха. — Но люди, понятно, никогда к этому не привыкнут. Они только воют, и плачут, и клянут разбойников, так что любо-дорого смотреть и слушать!
Маттис злобно поглядел на него, а потом снова повернулся к Ронье:
— Мой отец был предводителем разбойников, так же как мой дед и прадед, ты это знаешь. Да и я — не выродок, и я не опозорил честь нашего рода. Я тоже предводитель разбойников, самый могущественный во всех горах и лесах. И ты тоже, моя Ронья, станешь предводительницей разбойников.
