В последнем раунде Алексей изменил тактику боя — встал столбом в центре ринга.
Джон попытался атаковать с дальней дистанции. Но обе его атаки разбились о встречные контрудары. Кожаные перчатки с громкими хлопками врезались в перчатки противника. Импульсы сложились, отразившись болезненными толчками в запястьях. Джон в молодости любил тренировать силу удара и закалять кисти, колотя стенку, покрытую кожаным матом. Однако сейчас ему показалось, что он врезал кулаком по летящей навстречу кувалде. Скорость удара соперника казалась в разы быстрее, а руки крепче металла. Джон отскочил назад и, болезненно сморщив лицо, потряс ушибленными кистями.
Повторная попытка наскочить на «чугунного истукана» привела к плачевным последствиям. «Хук с правой» тоже не удался — «летающая кувалда» сшибла руку Джона на ходу. На этот раз встречное столкновение прошло под углом. Англичанин вскрикнул от неожиданной боли в запястье. Похоже, неудачный угол атаки привёл к вывиху. Теперь даже лёгкое касание перчатки отдавалось острой болью в правой руке. Вести дальше поединок не имело смысла — одной рукой не закроешься.
Болельщики неистово орали, требуя продолжение боя, но Джон не желал грохнуться бесчувственным чурбаном к ногам победителя. Схватка проиграна. Оставалась только надежда, выйти из боя с честью, не уронив морду на пол.
Алексей первым не атаковал. Спокойно глядел в глаза обескураженного противника.
Джон догадался, что этот парень мог «уделать» его в первые секунды схватки, но не стал позорить кумира молодёжи, дал «старичку» показать свой класс. Боксёр правильно двигался, правильно бил, правильно защищался. Ошибка была не в построении схватки — в самом выборе противника. Русский оказался не спортсменом, он не умел боксировать — воин был обучен сражать врага наповал, даже голой рукой. Тут и кожаные перчатки не спасут — ударом голову свернёт. Неимоверной силищи богатырь!
Джон отступил ещё чуть дальше, зубами развязал перчатку на правой руке. Болезненно поморщившись, зажал перчатку под мышкой и осторожно стянул с повреждённой кисти.
Перчатка упала на ринг, тихим стуком заглушив бурю негодования болельщиков.
Вокруг ринга повисла мёртвая тишина.
Рефери неохотно подошёл к Алексею, взял за руку и, с кривой улыбкой на губах, поднял над головой, подтвердив безоговорочную победу русского.
Неожиданно тишину разорвали радостные крики японских грузчиков. Местная беднота денег на кон не ставила — получила бесплатное удовольствие от чудаковатого поединка «белых обезьян». Если вначале симпатии грузчиков были на стороне англичанина, то в ходе боя настроения круто поменялись. Ватаге «гопников» теперь стало не так обидно за вчерашнее ныряние в море — их оттузил настоящий мастер. А мог бы, вообще, в пирс втоптать — пожалел.
Притихшие матросы, опустив голову, гуськом потянулись по трапу на судно. Джон уважительно поклонился сопернику и, превозмогая боль, показал Алексею большой палец. Что-то сказал капитану по-английски, и тот передал Алексею прямоугольную бумажную карточку, извлечённую из глубины кармана брюк. Джон изобразил здоровой рукой боксёрские удары и кивнул в сторону местного тотализатора.
Андрюха как раз выжиливал у хитрого япошки выигрыш за схватку. Приказчик не хотел отдавать всю положенную сумму, явно жульничая с надписями мелом на доске.
— Вот грызун, «закрысил» часть гонорара за обслуживание тотализатора, — вернувшись к товарищам, посетовал казначей артели.
— Да ладно с деньгами, — отмахнулся от мирской суеты воин — аскет. — Ты лучше объясни, что за карточку мне англичанин подарил?
Андрей взял в руки бумажку, почитал латинскую грамоту, взглянул на цветную картинку.
— Так это визитная карточка какой-то местной таверны. Такие рекламки богатым клиентам хозяева дарят. Видишь, тут бутылки нарисованы, и название вязью начертано. По — нашенски это переводится: «Шторм».
— Похоже, там тоже за деньги дерутся, — расшифровал жесты англичанина Алексей.
— Рыжий здоровяк хотел, чтобы мы в этой таверне шухер устроили, — догадался Артём. — Очевидно, у него там остались «должники».
— Всё же лучше, чем мешки за гроши таскать, — сразу ухватился за прибыльный бизнес Андрюха, которому ну очень не нравились «грузоперевозки» на собственном горбу. — Хоть жадной японской жабе отомстим: пусть сам мешки таскает.
