Несколько прогонов поплавок проходит невозмутимо спокойно, рыба пока не подошла... Можно попробовать еще приподнять наплыв, чтобы насадка едва задевала дно, поднимая легкую муть (проволочники называют этот способ поволокой). Поплавок при этом на поверхности все время спотыкается и кивает. В конце прохода, когда течением насадку начало поднимать и вытягивать леску в струе, я на всякий случай подсек. И сразу услышал рукой крупную рыбу. Как она ходила на струе, как кувыркалась и бушевала, нарушая вечернюю тишину! Все-таки я ее подтянул и перевалил в подсачек. Язь? Успокаивая нервы, погнал поплавок еще пару проходов и - опять на вытяжке! снова подсек язя.,.
И вот - Кандат. Есть в нем язи, и, мне кажется, известно, как с ними справиться, и все тончайшие проверенные снасти имею. Но... снова и снова лишь презренные ельцы-стервецы трепыхаются на удочке вместо увесистого язя с вызывающе алыми перьями. Как же быть? Как победить не поддающийся моему опыту Кандат?
Всю зиму я вынашивал идею поимки язей, прикидывал так и сяк, готовил снасти, картины рисовались одна заманчивее другой. Наконец весеннее разгулье полой воды на реках утихло, зазеленели деревья - пришла заветная пора. В первый же выезд с удочками я, конечно, отправился на Кандат. Пока ехал, млел от предвкушения. Машину опять оставил в тайге на горе, ног под собой не мог сдержать - скатился к воде и... Ничего у меня в тот раз не вышло: на Кан-дате снова гуляло половодье. Летнее. Как говорят сибиряки, пошла коренная вода. Затопило кусты с зеленой листвой, залило старицы и затоны, не подступиться к берегам, и удочку некуда забросить...
Это с первым летним теплом ринулась в долины вода далеких горных истоков енисейских рек. Доводилось мне видеть июньское наводнение на Дунае, так то за границей, там все не по-нашему. А у себя дома вовсе ненужное это второе половодье, неестественное какое-то. Как долго тебя приходится ждать, сибирское рыбацкое лето!..
Еще зимой, размышляя, как бы справиться с надоедливыми ельцами, я решил испробовать одну, сумасбродную на первый взгляд, идею - отказаться от... прикорма. Кандат, в общем, не глубок, настоящих ям, в которых могли бы собираться язи, считай, нет, и я подумал, что на мелких местах прикормом только собираю проклятых ельцов, а язей на такой реке надо искать. Наметить маршрут для сплава (главное, как вернуться назад!) и спускаться в лодке, ощупывая дно: приглуба - бросай якорь. Есть рыба - пару-тройку выхватил и плыви до следующей. За зарю - двадцать остановок, хоть где-то, но нападу. По крайней мере избавлюсь от ельцовой напасти.
Но так все выглядело в зимних мечтах, а на деле я плыл и плыл и... никак не мог остановиться. На перекате вода струится таежным перламутром, лодка ползет мягким брюхом по галечнику. На такой мели делать явно нечего, вот дальше вроде бы подходящий яр, под ним медленно крутит пену - яма. Выплываю на яму, опускаю якорь - снова полтора метра. Ну и нашел глыбь! А что там, за поворотом?..
А берега за каждой излучиной открываются один другого живописнее. Издали начинает маячить новая зеленая гора - сосновые маковки в вышине на фойе небесной синевы. Один поворот миновал, второй - гора ближе, но пока не подступает. Экзотически яркие зимородки срываются с нависших над заводями сучков, У них ослепительно-синяя спина, ржавый низ и тяжелая голова молоточком. Иногда они прямо с куста падают в воду - как-то примитивно бултыхаются камушком, только круг по воде. Кулички мирно дремлют, нахохлившись на бревнах, прибитых к берегу, пропускают меня, хоть рукой доставай, а потом испуганно вспархивают. По берегам часто видны бобровые погрызы и потаски в густой траве. Тишина, покой.
Наконец гора наискось вышла из тайги и привалилась к воде глинистым яром. Под ним-то уж должна быть яма! Опускаю якорь - метра два, не больше. И течение почти умерло, тут проводки не может быть - вода сонная, какая-то неживая. Нет, надо еще сплыть, может, в следующей излучине... Да так и плыву весь день - не могу остановиться! И в такие меня уносило дали, что назад с лодкой на горбу по тайге...
