Как и его современник кардинал Ришелье, Филарет создает при себе особые патриаршие приказы, способные без труда дублировать царские учреждения. Исторические источники отмечают, что Филарет, кроме церковного устройства, полностью владел всеми царскими и ратными делами. Причем его действия не были поспешными и авторитарными. Вносимые им в светскую жизнь изменения осуществлялись через царя, Боярскую думу, Земский собор.
Ни для кого не секрет, что самой важной проблемой Московского царства того времени была пустая государственная казна. К ее разрешению Филарет подходил в высшей степени основательно. По его рекомендации на места направляются «писцы и дозорщики» для проведения ревизии обрабатываемых земель и собственности, а также переписи податного населения, с тем чтобы выяснить истинное положение дел, оценить масштабы разорения, причиненные в Смутное время, и определить оптимальные для каждой местности налоги. Работа это, конечно же, проводилась не без недостатков. Источники отмечают многочисленные случаи несправедливого обложения, вымогательств и других злоупотреблений как со стороны приказных людей из Москвы, так и со стороны местных воевод, старост, дворян и торговых людей. Тем не менее налоги пошли полнее и организованнее. Появилась возможность хоть как-то планировать доходную и расходную части бюджета, оценивать убытки, недоимки, а также резервы государственной казны. Тем же «дозорщикам» была поручена и такая щекотливая миссия, как возвращение прежним хозяевам сбежавших и насильно вывезенных крестьян. Для первых был установлен десятилетний срок давности, а для вторых — пятнадцатилетний. Но возвратом крестьян дело не ограничивалось: укрывавшие или удерживавшие их помещики, кроме этого, должны были заплатить немалый штраф в казну. Какой уникальный повод к взяточничеству!
О серьезности намерений новой царской династии навести порядок в государстве говорит еще и то обстоятельство, что на борьбу со всеми этими злоупотреблениями был ориентирован особый Сыскной приказ во главе с боярами Черкасским и Мезецким.
Пополнению казны служили и другие правительственные мероприятия. Помимо посошных (на селе) и подворных (в городах) налогов вводится масса новых: подводные, ямские, стрелецкие, которые, наряду с посадскими, стали нести и служилые люди, проживавшие в посадах. По совету с торговыми людьми была отменена часть льгот, ранее предоставленных иностранным торговым домам, что способствовало развитию внутренней торговле, обогащению русских купцов, а соответственно, и увеличению налоговых сборов.
В погоне за доходами московское правительство не останавливалось и от применения такого общественно опасного способа, как повсеместное устройство казенных кабаков, вследствие чего пьянство среди населения получило такое широкое распространение, что впоследствии отсутствие у царевны Ирины Михайловны пристрастия к спиртному было поставлено ей в заслугу — как чуть ли не высшая добродетель. История оставила нам и такой пример: не до дна выпитая чаша за здоровье царя на официальном приеме у персидского шаха могла закончиться смертным приговором царскому послу.
Но деньги собирались не ради денег, а главным образом на устройство боеспособной армии. Четырнадцатилетнее перемирие с Польшей должно было когда-то закончиться. Война в принципе была неизбежной, так как несчастья Великой смуты, потеря Смоленска и Северской земли, позор девятилетнего пленения царского отца требовали возмездия. К тому же стараниями Филарета намечалась вполне реальная антипольская трехсторонняя коалиция Московии, Швеции и Турции. Москва была даже готова в одностороннем порядке разорвать Деулинское перемирие, однако внезапная гибель турецкого султана от рук своих же янычар и непоследовательность Густава-Адольфа, заключившего за спиной Москвы договор с польским королем, разрушили реваншистские планы Москвы. Это, нужно сказать, было первым серьезным внешнеполитическим поражением Филарета, внесшим прохладу в его отношения с царствующим сыном.
Все вышесказанное взято не «с потолка», а из трудов видных ученых-историков, единогласно возвеличивающих Федора (Филарета) Никитича. Но если попристальнее вглядеться в то далекое прошлое, отбросить устоявшиеся стереотипы в оценке исторических лиц, то картина может оказаться иной. У непредвзятого исследователя может зародиться совершенно справедливый вопрос: а не слишком ли историки завысили роль и значение Филарета в наведении порядка и восстановлении Московского царства во времена Михаила Федоровича и настолько уж он был всемогущ?
