Роман в формате хэппи-энд - страница 49

— Это тебе, — сказала она. — Картина на память, как ты просил. «Девушка на обрыве». Между прочим, моя любимая.

Дима смутился, поблагодарил и уехал.

Осенью пришла рано, зарядили дожди. И Настины картины стали очень грустными. Улица за окном, а на стекле косые капли дождя… «Мог бы, между прочим, и написать… — думала она. — Адрес–то известен…»

А в начале октября у нее в дверях вдруг зазвонил звонок. На пороге стоял Дима.

— Собирайся, — сказал он как–то особенно по–деловому, как будто старался скрыть волнение. — Я за тобой! Мой дядя, помнишь я говорил, мамин брат, — он профессор в Академии Художеств. Смотрел твою картину. Его долго не было в Москве, пришлось ждать, потом еще… Это не важно. В общем, тебя зачислили на первый курс без экзамена. Говорят, талант, самородок, нужно учить. Правда, мест в общежитии уже нет. Но ты пока можешь жить у меня! — Настя удивленно вскинула брови. — Ты не подумай… Мы живем с сестрой в бабушкиной квартире. Места много… Я не для того, чтобы что–то там… Я просто так.

Настя почему–то хмыкнула и коротко заглянула ему в глаза

— Ты просто так? — тихо переспросила она.

Дима заволновался.

— Да нет! Нет, конечно. То есть я хотел сказать… — он сбился, а потом почему–то вдруг рассердился и покраснел. — Ну, чего ты спрашиваешь? Сама, что ли, не видишь?

Настя не смогла удержать улыбку.

— А если не вижу?

Он хмуро на нее посмотрел и отвернулся.

— Я понимаю, ты талант, а я… — проговорил он, сердито теребя ботинком коврик у двери. — Но я преданный. И честный. У нас все мужчины в роду такие, спроси у кого хочешь, — Настя незаметно улыбнулась. — Словом, если я тебе хоть сколько–нибудь интересен… если когда–нибудь, пусть не сразу, но я стану тебе нужен… Я… я буду самым счастливым человеком на свете!

Настя опять улыбнулась: какие они все же смешные, эти москвичи. Она взяла у него сумку и, как маленького, за руку ввела через порог.

=====

Отправлено: 22 июля

От: Сергей Ростовцев

Кому: Марина Елагина

Тема: Не так!

=====

Марина!

Сейчас вечер… Время приближается к восьми…

Я знаю, что ты прочитаешь эти строки только завтра утром, придя на работу, и все же пишу сейчас…

На душе муторно… Сколько надежд связывалось с днем возвращения, сколько раз в мыслях представлялось, как все может произойти, и как нескладно и бестолково все на самом деле получилось.

Почему, почему все так вышло?

Дело, наверное, в том, что мы почти не спали накануне ночью. В Холмогорах дожди размыли дорогу, ведущую к райцентру, нас с голландцем еще затемно вывозил к шоссе гусеничный трактор. Потом ожидание в аэропорту, какие–то досадные накладки с билетами и визой моего голландца… Нервы, ругань, телефонные звонки… Потом туман на взлетной полосе…

В самолет мы сели растрепанные и взвинченные… Долго не могли успокоиться. Наконец голландец задремал, а я наоборот, почувствовал, что во мне нарастает какое–то необъяснимое волнение, почти нетерпение… А когда через два часа самолет сделал правый вираж и стал снижаться, и под его крылом, увеличиваясь, стали проноситься аккуратные квадратики пригородных Пулковских теплиц, я вдруг почувствовал пустоту под ложечкой и похолодевшие пальцы. А в это время кто–то расчетливый хладнокровно прикидывал в голове: в 10:30 мы приземлимся в аэропорту; полчаса на багаж, значит в 12 можно быть дома; душ, побриться, переодеться — еще полчаса, так что можно успеть как раз к твоему обеду в редакции. Если, конечно, машина сразу заведется после четырех месяцев простоя.

На Севере поздняя весна еще только пыталась робко перерасти в лето, А в Питере нас встретило полновесное начало июля, с тополиным пухом, жарой, с политыми с утра улицами, короткими юбками, загорелыми икрами, вызовом в девичьих взглядах…

Машина завелась сразу…

И опять эта цепкая расчетливость — я не стал подниматься в редакцию, а остановил машину в двадцати метрах от дверей на другой стороне улицы, по твоему пути в кафе… Я сидел и ждал, будто подкарауливал тебя, как притаившийся хищник поджидает касулю на ее тропе к водопою.

Почему? Откуда это взялось?

Выйдя из дверей, ты тайком огляделась по сторонам (я почему–то сразу понял, что в поисках меня), — и я с удовлетворением отметил, что ты тоже в уме прикидывала время и тоже рассчитала, что я уже мог приехать.