Он перехватил ее взгляд. И нахмурился. А, помолчав, сказал:
— Аня, вам не обязательно сидеть со мной. Я справлюсь один. Мне конечно, приятно. Но вы… такая молодая. И интересная. Вас, наверное, ждут друзья. А мне, если честно, не хочется домой идти.
Аня вскинула на него глаза, как будто просила не продолжать. Как будто хотела сказать, что все давно видит, но верит, что у него все будет хорошо. Потому что у хороших людей все должно быть хорошо.
— А такие галстуки уже не носят, — вместо всего этого сказала она.
— В самом деле? Если честно, я в этом ничего не понимаю. А жена…
Он опустил голову. Потом вздохнул:
— Жена… Грустная история… Я кто? Средней руки предприниматель. Каких сейчас тысячи… Ну, сотни… А она… — он горько усмехнулся. — Тонкая женщина. Созданная для изящной жизни… Мы учились в одном классе. Потом она вышла замуж. И еще раз… И опять неудачно. А потом мы встретились на вечере выпускников… Когда я уже стал тем, кем стал, — он помолчал. Взглянул в глаза Ане и опять опустил голову. — Я надеялся, что она меня со временем полюбит…
— Собственно, зачем я все это вам рассказываю. Вы такая… светлая… солнечная. Вам, наверное, все это дико. Эх, был бы я помоложе, да свободен…
— Что бы тогда? — тихо спросила Аня.
— Я бы за вами приударил! — пошутил он. Но по глазам Аня видела, что в его шутке лишь малая доля шутки.
— Ну что, работаем дальше? — вздохнул он через некоторое время.
И опять: он в кабинете, она за стеной в приемной. Но теперь все как–то по–другому. Как будто их связывает невидимая ниточка…
А в девять зазвонил телефон.
— Здравствуйте, Валечка…
— Меня зовут Аня…
И почему у его жены такой противный голос?
— Ах, да, Анечка. Вечно путаю имена секретарш. Передайте Глеб Сергеичу, чтобы он по дороге домой купил вина… К нам зайдет один человек… Впрочем, вы его не знаете. А вы тем временем сбегайте, пожалуйста, за сыром… А то Глеб вечно покупает не то. Скажите ему, что я просила. Он вам доплатит за хлопоты.
Аня побледнела. Но сдержалась. Ради него. Только ради него.
— Хорошо. Я схожу. Но ваш муж сегодня придет поздно. Мы еще ждем итальянцев на переговоры.
На том конце провода возникла пауза.
— Итальянцев? — переспросила жена. — Вы в этом твердо уверены? Я могу на это рассчитывать?
«Ну и что, — подумала Аня. — А мне какое дело?»
Через полчаса Глеб Сергеич вышел из кабинета в плаще.
— Все, Анечка. Мы свободны. Переводчик сообщил, что итальянцы сегодня не приедут. У них из–за пробок на дорогах весь график встреч пошел коту под хвост. Попросили перенести на завтра. Так что мы свободны. И я иду мастерить полочку на балконе. Попробую быть примерным мужем. Может быть, все проблема в том, что я мало занимаюсь домом?
Аня замерла и почувствовала, что пол уходит у нее из–под ног. И поняла, что нужно срочно что–то придумать.
— Глеб Сергеич, а что это вы так спешите? — развязно начала она, выходя из–за стола. — А может, нам куда–нибудь сходить?
Глеб вытаращился на Аню так, будто увидел впервые.
— А что? В клуб. Или в кафе. Как сейчас принято?
Глеб нахмурился и некоторое время молчал, уставившись в пол. Потом сказал:
— Вам это не идет, Аня. Совсем не идет.
Она все же заступила ему дорогу.
— Не ходите, Глеб Сергеевич, — попросила она.
Он сердито на нее посмотрел и вышел не попрощавшись.
А утром она застала его бреющимся в кабинете механической бритвой. На кожаном диване лежал скомканный плед.
— Вот… Теперь я бездомный, — Глеб как–то виновато заглянул Ане в глаза. — Ну и пусть. Даже лучше. Как будто камень с души.
Аня опустила глаза.
— А вы знали? — спросил он. — Впрочем, это не важно. У вас никто не сдает квартиру? Хотя бы на первое время.
Аня заволновалась. Заволновалась в основном оттого, что поняла: она вчера не проявила должной настойчивости и выдумки, и именно поэтому у него теперь проблемы. Он бездомный и потерянный. И это очень нехорошо для него. Он так не умеет.
— Нет, квартиру никто не сдает. То есть да, сдает! То есть мне самой после бабушки осталась квартира. Правда, там в настоящее время я живу сама. Но это ничего не значит! Я уже давно хотела вернуться к маме, чтобы и ей было веселее и мне. — Аня вдруг спохватилась, что он может не так ее понять. — Но я не ради денег.
