– Это не Лида… – выдохнул Алексей.
— А теперь повтори, что ты сейчас сказал, — потребовала Татьяна, когда они вывалились в коридор и Алексей в изнеможении опустился на пол. До тумбочки с дежурной было два поворота, можно было разговаривать на пониженных тонах. Мысли метались, эмоции давили, он пытался хоть как-то осмыслить увиденное, но терпел фиаско.
— Это не Лида Холодова… — повторил он.
— А кто это? — тупо вопросила Татьяна. Она уселась перед ним на колени, пытливо смотрела в его горящие глаза.
— Не знаю… Другая женщина…
— Лешенька, успокойся… Лида просто немного изменилась… Много лет прошло. И память у тебя уже не та.
— Ты не понимаешь… — шипел он. — Я пока еще не спятил, отвечаю за свои слова. Эта несчастная, которую здесь держат за Лиду, — никакая не Лида. Да, она сильно изуродована, не видит, не говорит, прошла чертова уйма лет. Но я же знаю Лиду как облупленную… Я сразу почувствовал что-то неладное, когда сел рядом с ней. Уши практически не пострадали, это не ее уши… Глаза того же цвета, но это не ее глаза… Черт возьми, у Лиды шрамик на внутренней стороне запястья — нырнула в детстве, не рассчитала глубину, порезалась об острый камень на дне. Была жуткая паника, кровь хлестала, ее возили в больницу, зашивали… Врач сказал, что это на всю жизнь. Слава богу, что он в таком месте, которое не бросается в глаза. У девушки в палате этого шрама нет… Да о чем я? Неужели я не почувствую Лиду, если буду рядом с ней? А я ведь ни хрена не чувствовал — даже когда ее руку брал…
— Обалдеть… — простодушно прошептала потрясенная Татьяна. — Это не только затянувшийся криминальный сериал, но еще и «Санта-Барбара» какая-то… Да уж, против жанра не попрешь… И что бы это значило?
— Не знаю, Татьяна… не могу сообразить…
— Послушай, — девушка лихорадочно обдумывала сложившуюся ситуацию, — если ты ничего не напутал, то представляется одно из двух. Либо настоящая Лида мертва… хотя в упор не понимаю, почему об этом нельзя было сообщить. Либо она жива, здорова и где-то успешно прячется все эти годы. Тоже непонятно, зачем?
— Дьявол, я полный тупица… — застонал Корчагин. — Я ведь все эти годы решительно не мог понять — ну хорошо, Рудницкий мстил лично мне — за уничтоженную наркоту, за Лиду, которая ему не досталась. Хотел прибрать мое коневодческое хозяйство… Поэтому подставил под убийство ее родителей, под пожар, засадил надолго в тюрягу… Но зачем так жестоко расправляться с Лидой, в которую он тоже был влюблен? Он ведь не расстался с мыслью ее заполучить. Подручные перестарались? Я в это не верю. Блин, у них же было время, подложили другую в халате Лиды, бросили ее в самое пекло: сгорит — и бог с ней, не сгорит — будет Лидой… Теперь я понимаю — Рудницкий выкрал Лиду и все эти годы держит у себя в укромном месте…
— А это не похоже на бред? — засомневалась Татьяна.
— Ну, не знаю, о чем еще думать, — пожаловался Корчагин.
— Во-первых, не пороть горячку и не рожать ничем не обоснованные предположения. Не забывай, что нам еще отсюда выбираться, — Татьяна уже собралась и была решительно настроена. — Исходим из того, что в текущую ситуацию, когда одно лицо выдается за другое, посвящен узкий круг лиц. Это Рудницкий, тот парень, что выдает себя за ее родственника, еще, возможно, двое или трое. Ну, четверо. Дать хорошую подсказку? В круг посвященных обязательно входит главврач психушки, иначе этот номер бы не прошел…
— Кто главврач? — встрепенулся Корчагин.
— Некто Головаш Аркадий Борисович. Несколько раз я с ним встречалась, однажды поговорили с ним про Вовку. Он любезен, сдержан, производит впечатление хорошего специалиста, но мне он показался немного скрытным… Куда помчался? — Она схватила Алексея за рукав. — Главврач еще спит, твоя задушевная беседа с ним временно откладывается… Послушай, торопыга, — зашептала она, — мы все сделаем, но в свое время. Ты где обитаешь?
— В лесу…
— Отличное место для проживания, — одобрила Татьяна. — Как насчет моего дома? Там нормальная постель, а убежать в случае опасности можно через окно, через чердак и даже через подвал. Обещаю не приставать, окружу тебя заботой и пониманием. Могу твою рубашку пришить к пуговице, которую ты где-то посеял… — Татьяна немного смутилась. — Ведь должна я как-то тебя отблагодарить за то, что ты изгнал нечистоты из моего дома. Прибирать Головаша следует по окончании рабочего дня, тогда у нас будет фора и суматоха не поднимется раньше времени. Припремся утром — будет много вражеской активности. День ты посидишь у меня. А я пока узнаю, где он проживает, состав семьи, все такое…
