— Что ты несешь? — зашипел мужчина. Он бесцеремонно отстранил супругу и вошел в темную гостиную. Вечно эти бабы… В прихожей со светом все нормально, а в гостиной кончился? Перегорели все восемь ламп одновременно? Он не видел, скорее почувствовал, как что-то устремляется на него из кресла! Порыв, качнулся застоявшийся воздух. Он что-то сдавленно прохрюкал, попятился в проем, но угодил хребтом в косяк. Какого черта? Грабят! Закрученный удар по лбу тяжелым предметом «типа кулак» — и мужчина лишился чувств…
Он очнулся довольно скоро — от ноющей боли. Он находился в собственной спальне — здесь же, на первом этаже. Окна задернуты, горел приглушенный свет. На кровати лежала жена, связанная по рукам и ногам. Она мычала, пучила глаза — рот был замотан, извивалась, но не могла даже упасть с постели — проваливалась в мягкую перину. А вот ее супруг был почему-то не в кровати. Он практически висел на стене в распятом положении! Руки растянуты, привязаны к стоякам парового отопления. Его носки едва касались пола, отчего все тело сводило судорогой, он испытывал потрясающую боль. Мужчина задергался, издал душераздирающий стон и снова чуть не лишился чувств. Он что-то хрипел, кричать в полный голос не мог — скрученные голосовые связки в этот час работали довольно скромно. Туман клубился перед слезящимися глазами. Запотели стекла очков, висящих на носу. Он видел, как кто-то приближается — неторопливо, беззвучно. Мужчину пронзил неописуемый ужас. Он затрепетал, как флагшток на ветру. А этот монстр был уже рядом. Бледная тушь вместо лица, но явно мужчина — сравнительно рослый, прямой, как стояк, к которому его привязали. Мутный силуэт колебался перед глазами. Палач с любопытством разглядывал свою жертву.
— Ты кто такой, твою мать? — заскрипел очкарик. — Чего ты хочешь, ублюдок? Забирай деньги, драгоценности и проваливай… И учти, ты уже покойник…
Палач помалкивал, созерцал распятого перед ним человека. Он наслаждался его мучениями — или делал вид, что наслаждается.
— Почему молчишь, тварь? — стонал очкарик. — Ну скажи хоть что-нибудь…
— А Зорро здесь тихие, Павел Максимович, — вкрадчиво поведал злоумышленник. — Могли бы и догадаться, неужели не догадались? А я ведь несколько дней разбрасывал по округе грубые намеки, неужели никто из вашей банды так и не понял?
С носа Павла Максимовича стащили очки, злоумышленник их чем-то протер, потом нацепил обратно на свою жертву и отступил на шаг. Распятый бедолага пристально всматривался в насмешливое лицо. Он тяжело дышал, слюна сочилась с губ.
— Ты кто? Я не понимаю…
— Бродяга дальнего следования, Павел Максимович. Проездом в вашем райском уголке. Прибыл без визы, так сказать, сделать парочку неотложных дел — в том числе с целью дискредитации местной судебной системы. Совсем не узнаете? Всмотритесь, вспоминайте, всего лишь девять лет прошло…
— Это ты… — в отчаянии застонал мужчина. — Черт тебя подери, это ты… — зубы у мужчины застучали от страха. — Но ты же сидишь…
— Амнистировал себя, Павел Максимович, — невозмутимо ответствовал мучитель. — Расписался на заборе, так сказать. Ну что, господин судья, вспомним за нафталин? Нам ведь есть о чем вспомнить?
— Послушай, я не виноват… — забился в припадке привязанный мужчина. Он обезумел от страха, дышать было нечем. — Мне сказали… я человек подневольный… все улики указывали на тебя…
— Между нами, девочками, говоря, ни одна из так называемых улик не указывала на меня, — перебил злоумышленник. — Дело сфабриковали, доказательства подбросили, причем топорно. И вам об этом было известно, поскольку вы принимали активное участие в этом фарсе. Я слышал, вы продолжаете судействовать в районе, Павел Максимович? Караете суровой дланью закона впервые оступившихся и закоренелых рецидивистов? Люди говорят, что вы погрязли в коррупции? Не может быть, я им не верю. Вы честнейший человек, а все эти красивые дома, машины, земельные наделы в горах, счета в банках, милый домик в Подмосковье приобретены на законные средства, добытые непосильным трудом. Сколько невиновных вы посадили за девять лет? Сколько виноватых избежали тюремного наказания, откупаясь от вас деньгами и прочими материальными благами?
