— Боже мой, как плохо ты выглядишь!
— Бабушка, как ты себя чувствуешь?
— Артрит меня совсем измучил, дорогая. Этот дождь ведь не может продолжаться вечно. По радио говорили, что он должен закончиться сегодня вечером. Затем наступят солнечные дни. Тогда к нам приедут Элси или Уильям. У нас кончаются продукты. К твоему дедушке уже несколько дней никто не ездил. Должно быть, он беспокоится.
— Бабушка, разве ты не можешь встать?
— Андреа, что с твоими глазами?
— Не знаю. А что?
— Пойди взгляни на себя.
Я подошла к туалетному столику и внимательно посмотрела в зеркале. Опухшие, красные глаза недвусмысленно свидетельствовали о напряжении, которое я испытываю в этом доме.
— Никогда не видела такого бледного лица! Ты совсем обессилела, вот что. У тебя в лице нет ни кровинки. Будто из тебя высосали всю кровь. Как ты себя чувствуешь?
— Похоже, неплохо. Я просто устала.
— Тебе надо поскорее возвращаться домой. Когда закончится эта непогода, тебе надо будет сходить в агентство «Кука» и заказать обратный билет.
Я натянуто улыбнулась.
— Видно, ты хочешь избавиться от меня.
— Да что ты такое говоришь! Я ведь беспокоюсь за тебя, дорогая.
Лицо бабушки стало таким серьезным, что мне пришлось отвернуться. Я понимала, что со мной что-то не так, однако боялась признаться в этом. Если бы только можно было не обращать на это внимания, отнестись к этому шутя, притвориться, будто ничего нет… Но серьезная озабоченность бабушки вселила в меня тревогу и говорила о том, что дела определенно принимают скверный оборот.
— Бабуля, я приготовлю чай. Гренки нужны?
— Если сумеешь. Видишь ли, я тебя пригласила сюда не в качестве служанки. Кто бы мог подумать, что будет лить такой дождь, а? Не спеши, дорогая, и дай мне знать, когда погода улучшится. Стоит только случиться перемене, как сюда приедут Элси или Уильям.
Я ощущала ее пристальный взгляд, пока шла к двери. Оказавшись в коридоре, я почувствовала себя на грани полного изнеможения.
Приготовить чай и гренки оказалось нетрудно, только надо было держать рот открытым и не вдыхать запах пищи, от которого меня тошнило, и приходилось выбегать из кухни. Но я быстро поборола свое отвращение и уставила поднос вполне приличным завтраком для бабушки. Она смотрела на него с восторгом и спросила:
— А твой завтрак где?
— Внизу, бабуля. Если ты не возражаешь, я позавтракаю одна.
— Конечно. Спускайся вниз, там теплее. И обязательно включи обогреватель на всю мощность. Жаль, что ты не хочешь надеть один из моих кардиганов.
— Внизу мне и так тепло.
— Да ты к тому же похудела. Что скажет твоя мама, когда увидит тебя? Она будет спрашивать, что мы здесь с тобой сделали! Только посмотри, ты ведь настоящий скелет!
Я кивнула и подумала: «Вчера ты сравнила меня с трупом. Может, я как раз дохожу до такого состояния. Я постепенно умираю».
Спустившись вниз, я плюхнулась в мягкое кресло и почувствовала, что жизнь покидает мое тело. Мне хватило лишь сил дождаться следующего эпизода, следующих драгоценных мимолетных встреч с прошлым. Как бы они ни были несчастливы, трагичны, мне не терпелось стать их свидетелем. Эти встречи стали неотъемлемой частью моей жизни.
Но почему эти эпизоды лишают меня сна и аппетита? Неужели так нужно? Сколько я смогу так выдержать, пока не упаду от изнеможения? Если Элси появится сегодня вечером или завтра, она не на шутку забеспокоится (я ведь сама заволновалась, увидев себя в зеркале) и обязательно постарается увезти меня отсюда к себе домой.
Неужели мне дозволят покинуть этот дом? Или меня здесь держат и медленно убивают, чтобы я смогла присоединиться к ним… стать одной из них?
После обеда я задремала, но забытье не принесло мира и покоя, Снились тревожные и мучительные сны, смертельный холод проникал в мое тело и превращал его в лед. Я вздрагивала и металась, все время вертелась, а проснувшись увидела Дженни сидящую перед камином.
На этот раз она писала письмо.
Продвинувшись к краю дивана, я смогла разглядеть, что она пишет.
Июль 1894 года
Дорогой Виктор,
я пишу это письмо в надежде, что хоть одна добрая душа знает, где ты находишься, и передаст тебе его. Я написала тебе уже три письма, но не получила ответа. Наверно, они не дошли до тебя, а может быть, ты не захотел отвечать. Как бы то ни было, я продолжаю надеяться, что ты жив, чувствуешь себя хорошо и сможешь ответить мне.
