— Где ты пропадала? — сердито спросил он.
Я немного повернула голову и вздрогнула, увидев Гарриет рядом со мной. Она была совершенно настоящей, будто жила сегодня. Я могла ее хорошенько разглядеть и поклясться, что вижу живую, дышащую, цветущую девушку. Гарриет стала чуть старше — сейчас ей было лет пятнадцать, возможно, даже шестнадцать — она носила другое платье, раньше рукава прилегали, теперь их украшали буфы.
— Только что приходил почтальон, — раздался голос Гарриет, такой чистый и твердый, будто она и в самом деле здесь стояла. — Виктор прислал письмо.
На ее лице и в движениях рук были признаки какого-то необычного волнения, хотя мне казалось, будто Джон этого не замечал. Гарриет держала спину очень прямо, ее жесты были машинальными. А говорила она так, словно никак не могла совладать со своим голосом.
— Виктор? Дай-ка письмо сюда.
— Оно адресовано отцу.
— Я первым прочитаю его. Давай же, Гарриет.
Гарриет сделала шаг вперед и протянула ему письмо. В это мгновение я заметила быстрое движение другой руки Гарриет, мне показалось, что она чуть отодвинулась от брата, как бы тайком что-то пряча в юбке. И тут я увидела, что это было второе письмо, которое Гарриет бережно сжимала в другой руке, и стоило только Джону отвернуться, как она спрятала его в потайной карман юбки.
— Что он пишет? — громко поинтересовалась она.
Джон молча читал несколько минут, затем передал письмо Гарриет.
— Возьми, сама прочитай. Ты ему пишешь, Гарриет?
— Конечно, пишу. Ведь никто из вас не хочет писать ему. — Все следы опасений исчезли с лица Гарриет, она взяла письмо и стала жадно читать. — Ах, Джон! — отчаянно воскликнула она. — Он собирается ехать в Эдинбург!
— Виноват Листер, — заключил брат, поворачиваясь к огню. — Этот выскочка.
— Мистер Листер отличный хирург, Джон. Ты же помнишь, он ассистировал, когда королеве оперировали руку. Он не выскочка.
— Ты не могла забыть, что десять лет назад Листер в Лондоне довел всех до того, что его чуть не вышвырнули за призывы начать вивисекцию и оскорбление хирургов королевского колледжа. Он ведь обвинил королевский колледж в средневековой отсталости!
— Джон, я ничего не знаю об этом, но из письма следует, что мистер Листер убедил нашего Виктора отправиться в Шотландию.
— К тому же он не верит в Бога.
Гарриет читала дальше и качала головой.
— Мистер Листер — квакер. Если человек не принадлежит к англиканской церкви, то это еще не значит, что он атеист. Джон, ты только послушай. Виктор пишет об экспериментах. Он пишет об исследованиях. — Она взглянула на Джона полными ужаса глазами. — А я думала, что он хочет стать врачом, а не ученым!
— В наше время трудно отличить врача от ученого. Вот что я скажу, Гарриет. Наш Виктор сам не знает, чего хочет. Похоже, он отравился всеми этим карболовыми испарениями!
— Неужели такое может случиться? — Гарриет снова принялась за письмо. — Виктор пишет, что уже получил назначение и будет зарабатывать хорошие деньги.
Джон презрительно скрестил руки на груди и прислонился к каминной полке.
— Давно пора. Твой брат уже три года живет за счет государства. А я все время надрываюсь на этом чертовом заводе, чтоб ему провалиться. Понимаешь, Виктор страдает манией величия. Он вообразил себя новым Луи Пастером.
— Разве так плохо, Джон, если он найдет способ, как вылечить еще одну болезнь? Например, холеру!
— Защищай его, сестричка. Но пожалуйста, определись — хочешь ли ты, чтобы он поехал в Шотландию или вернулся домой?
Признавая свое поражение, Гарриет опустила руку, в которой держала смятое письмо. У нее вырвался вздох.
— Не знаю. Я надеялась, что он вернется в Уоррингтон и займется частной практикой. Но если в Шотландии ему будет лучше…
— Кому может быть лучше в этой богом забытой стране!
Вдруг Гарриет обернулась, будто услышала что-то.
— Наверно, пришел фотограф. Надо предупредить маму.
Я видела, что Гарриет выбежала из комнаты и исчезла на кухне. Вскоре она снова появилась, следом за ней шла какая-то женщина. Миссис Таунсенд была внушительных размеров, она передвигалась, словно паровая машина. Ее платье, фасон, которого, видно, отставал на несколько лет от фасона платья Гарриет, было из черного бомбазина с высоким воротником, опущенными плечами и огромным турнюром. Это широкое платье, более громоздкое, чем платье Гарриет, занимало большую часть гостиной и показалось мне старомодным. Ног миссис Таунсенд не было видно, что придавало ей сходство с железнодорожным локомотивом. Она ходила, выпятив пышную грудь. Лицо этой женщины было суровым и некрасивым, судя по всему, она не стремилась улучшить свою внешность. Густые длинные волосы, скрученные на голове, прикрывал маленький белый чепчик, отчего она напоминала королеву Викторию, только была выше ростом.
