Красавец наполеон постоянно на меня пялился, и предательски подмигивал мне со стола. Я стоически выдержала этот взгляд и сказала ему:
– Послушай, Бонапарт, ты неплохой парень, и я обязательно поговорю с тобой по душам. Но только не сейчас. А пока – извини, друг! – И смело поставила его на стол на растерзание подругам.
Девочки пришли вовремя. Юлька, рассматривая мои двухкомнатные хоромы, как будто в первый раз была у меня дома, сразу перешла в наступление:
– Скажи мне, милочка, как ты можешь жить в этой дыре? Пора найти мужчину, который сможет подарить тебе достойную квартиру.
– О квартире и машине я позабочусь сама.
– Молодец. – Это Наташка подала голос.
– Ну, завела свою шарманку: «Я зарабатываю сама, а вы используете для этого мужчин», – возмутилась Светлана. – Сколько можно эту тему мусолить? Ну какая разница-то? Главное, что мы довольны!
– Точно! – согласилась Юлька и снова взялась за меня: – Давай, мать, рассказывай про свои успехи.
Я пожала плечами.
– Три кило сбросила, – соврала я.
– Ну и?.. – не поняла Наташка.
– Ты думаешь это просто, да? – возмутилась я.
– Да я не про килограммы, я про мужчин. Подцепила мужика?
– Нет, конечно.
– Что значит нет? Не это ли стояло у нас в планах?
– Я поняла, что сначала должна похудеть, а потом искать мужчину.
– Нет, лапа, ты должна и худеть и искать мужчину одновременно, – встряла в наш разговор Юлька.
– Ладно, ладно, завтра же начну, – успокоила я подруг и пригласила к столу. – А если я случайно встречусь с Леней… что мне ему сказать?
– Ничего. Пройти мимо, как будто видишь впервые, – посоветовала Наташка. – Поняла?
Я вздохнула:
– Поняла.
Когда все сплетни были выложены, перемыты кости близких и далеких и подруги разбежались по домам, я, прежде чем плюхнуться в кровать, все же не удержалась и съела одно шоколадное печенье.
Спала отвратительно. Меня, как Незнайку, мучила совесть.
Шла вторая неделя неравной борьбы с весом. Весы, хоть и были явным его союзником, все же вынуждены были констатировать, что в этой войне победа на моей стороне, ну если не полная, то частичная! Вес оставлял укрепление за укреплением.
Как-то в субботу, когда я читала книгу «Мужчина и методы его дрессировки», зазвонил мой мобильный телефон.
Это был ОН! Мой Леонид! Руки затряслись, голова закружилась.
– Ты сегодня в форме, я надеюсь?
Во наглец! А здрасте-то где? Голова сразу перестала кружиться. Девочки правы. Пора прекращать это безобразие и расставить все точки над «i». Чему они меня учили: сделать вид, что не знаю?
– Кто это? Я не узнаю! Андрей? Сергей? Господи, Виталик, ты, что ли? – Я называла первые попавшиеся имена и сама не верила в то, что смогла сделать это.
В трубке наступила тишина, потом раздалось невнятное бормотание.
– Голубчик, я страшно занята. – Я могла бы стать хорошей актрисой.
– Ты что, меня не узнала?
– Узнала, поэтому и говорю, что занята. Позвони мне через годик-другой, а лучше вообще забудь мой номер и больше никогда не звони.
И, не дожидаясь очередной грубости, отключила телефон. Кровь прилила к лицу, я схватилась за голову и только решила сесть и порыдать над своей несчастной судьбинушкой, как телефон зазвонил еще раз.
– Неужели это опять он? – Я не могла поверить такому счастью и кинулась к трубке.
На этот раз я уже хотела сказать, что я в форме и это была глупая шутка!
Но к сожалению, на проводе была мама. Ультимативным требованием она срочно «советовала» мне приехать к ней.
Мои родители живут вместе четвертый десяток лет. И живут шумно. Если в доме случаются скандалы, то о них знают не только все соседи, но и все родственники в разных городах нашей необъятной родины и даже за ее пределами.
Моя мама – коренная одесситка, а папа родился в Сочи. Они познакомились в Ялте, где проводили свой драгоценный отпуск, и вскоре поняли, что не могут жить друг без друга. С тех пор мучаются. Когда у них перемирие – об этом тоже знает вся родня, так как мама очень любит рассказывать, как долго плакал папа, вымаливая на коленях прощение. Иногда мне кажется, что именно ради финального акта и устраиваются все эти представления!
Когда я вошла в квартиру родителей, мама стояла на подоконнике и бросала в лицо моему отцу:
