СУДАКОВА резко замолкает, чтобы сдержать слезы.
РОМА: Успокойтесь, Светлана Ивановна, успокойтесь. Скажите, где Ира?
СУДАКОВА: Ушла Ира три недели назад и больше не возвращалась.
РОМА: Куда ушла?
СУДАКОВА: Если бы я знала.
РОМА: Она пропала что ли? (СУДАКОВА кивает)А в милицию вы обрашались?
СУДАКОВА: Как ты, Рома, уехал, она себе места не находила, мучалась. В институт перестала ходить. И однажды вечером мне сказала, что у нее встреча важная. Всю ночь она не спала, все ходила по квартире, мы же у себя в комнате слышим. И утром была сама не своя. Собираться начала, у отца деньги взяла, я тогда у нее спрашиваю, ты куда? А она мне, это, говорит, мама, моя последняя надежда. И ушла. Больше ничего не сказала. Ждали мы ее весь день, а потом и всю ночь, а на утро в отделение заявили. А нам там говорят, рано обратились, месяц пройдет, тогда будем искать. Но я то знаю, и ты знаешь, что позвонила Ирочка, если бы задержалась где. Так она с тех пор и не появлялась. Мы с отцом сами стали ее искать, всех знакомых-незнакомых обошли, в институте были и везде. Нету нигде моей доченьки, пропала, как в воду канула.
РОМА: Подождите, я сегодня должен был с ней встречаться в двенадцать у памятника. Там ко мне подошла какая-то старушка и начала такую ерунду плести...
СУДАКОВА:(в ужасе, громко) Старуха!
Открывается дверь соседней комнаты, на пороге стоит СУДАКОВ с сигаретой в руке - отец ИРЫ, суровый мужчина с большими усами.
СУДАКОВ:(СУДАКОВОЙ) Что такое? Опять истерики? (СУДАКОВ замечает РОМУ) Привет.
СУДАКОВ выстреливает в РОМУ сигаретой.
РОМА: Чего это вы сигаретами-то кидаетесь?
СУДАКОВ: Просто так.
РОМА: Не понимаю вас.
СУДАКОВ: Сейчас поймешь!
СУДАКОВ бросается на РОМУ и хватает его за грудки.
СУДАКОВ: Приехал, сволочь, со своих курортов!
СУДАКОВА вскакивает с места и принимается их растаскивать.
СУДАКОВА: Володя, не надо!
РОМА: Эй, руки-то нечего распускать!
СУДАКОВ: Я тебя, гад, сейчас в тонкую ниточку распущу! Я тебя, подлец, в клубок скатаю и в унитаз спущу! Убью, зарою, вот этими вот руками!
СУДАКОВА: Володечка, успокойся!
СУДАКОВА оттаскивает своего мужа от РОМЫ и, с трудом, удерживает его в стороне.
РОМА: Вы что, с ума сошли?!
СУДАКОВ: Ах ты, наглая рожа!
РОМА: Чего наглая-то, чего наглая?
СУДАКОВ: И он еще, подонок, спрашивает! Да я тебя застрелю сейчас, знаешь об этом?!
СУДАКОВА: Остынь, Володечка, он не виноват.
СУДАКОВ: Не виноват?! Это он-то?! Два года девчонку мучал! Бегала за ним, как собачонка, а он, гадина, нехотя так, позволял за собой ухаживать! Через весь город по ночам к нему ездила, ревела каждый божий день из-за этого дерьма!
РОМА: Я вас не оскорблял.
СУДАКОВ: Застрелю, гада!
СУДАКОВА: Володя!
СУДАКОВ: Ты, подлец, почему замуж ее не взял?
РОМА: У нас не было об этом разговора.
СУДАКОВ: А ты что, ждал, что она тебя будет упрашивать? Издевался, измывался, пользовался девчонкой как хотел, а когда надоела, выбросил как тряпку, а сам на юга укатил, задницу свою подлую греть! Ну, сволочь, если она на себя руки наложила...
РОМА: Ничего вы не знаете, мы посорились!
СУДАКОВ: Ах, посорились. Мать, где двустволка моя?!
СУДАКОВ делает рывок, СУДАКОВА повисает на нем.
СУДАКОВА: Володечка, не надо, тебя же опять посадят!
СУДАКОВ: Ничего! Я в тот раз за тебя вступился, отсидел и не жалею, и теперь, за дочь родную отсижу, зато одним паразитом, одним гадом ползучим на свете меньше станет.
СУДАКОВА: Вспомни, Володечка, вспомни, как я тебя ждала.
После этих слов, СУДАКОВ внешне успокаивается.
СУДАКОВ: Ладно, мать, все, я в порядке. Да не висни ты на мне, видишь, остыл. (Но как только СУДАКОВА отпускает мужа, он бросается в свою комнату и, через секунду, выбегает оттуда с двустволкой в руках, на ходу заряжая ее.) Пристрелю!
РОМА: Мама!!
РОМА моментально оказывается возле входной двери, и успевает выскочить из квартиры, до того, как СУДАКОВ берет его на прицел.
ГОРОДСКАЯ ПЛОЩАДЬ. РОМА быстро пересекает площадь перед памятником, и в этот момент слышит, что его окликают по имени. Он останавливается и оборачивается. РОМУ догоняет СУДАКОВА в наспех накинутом плаще.
