– Зачем бежать тебе, доносчик, предатель королевы? Останься здесь у могилы, которую сам потрудился себе вырыть.
Его палка со свистом закружилась в воздухе. Палка и череп разбились одновременно, и Перинис Белокурый, Верный, столкнул ногой тело лесничего в прикрытую ветвями яму…
В назначенный для суда день король Марк, Изольда и корнуэльские бароны, доехав до Белой Поляны, появились у реки в прекрасном строе, и собравшиеся вдоль другого берега рыцари Артура приветствовали их своими блестящими знаменами.
Перед ними, сидя на откосе, протягивал деревянную чашку для подаяний жалкий паломник. Завернувшись в увешанный раковинами плащ, он просил милостыню крикливым и унылым голосом[20].
Люди корнуэльцев приближались на веслах. Когда они готовились пристать, Изольда спросила окружавших ее рыцарей:
– Как мне, сеньоры, ступить на твердую почву, не замарав в грязи моей длинной одежды? Надо бы, чтобы мне помог какой-нибудь перевозчик.
Один из рыцарей окликнул паломника:
– Друг, подбери свой плащ, сойди в воду да перенеси королеву, если не боишься упасть на полпути: я вижу, ты очень немощен.
Тот взял королеву на руки. Она сказала ему тихо: «Милый!», а потом так же тихо: «Упади на песок».
Достигнув берега, он споткнулся и упал, крепко обнимая королеву. Конюшие и моряки, схватив весла и багры, хотели накинуться на бедняка.
– Оставьте его, – сказала королева, – он, видно, ослабел от долгого паломничества.
И, оторвав золотую пряжку, она бросила ее паломнику.
Перед шатром Артура, на зеленой траве, постлана была богатая шелковая ткань из Никеи, и на ней были положены мощи святых, извлеченные из ковчежцев и рак. Их охраняли Говен, Жирфлет и сенешаль Кей.
Помолившись Богу, королева сняла драгоценности с рук и шеи и раздала их бедным нищим, скинула свою пурпурную мантию и тонкое покрывало и отдала их; отдала также верхнюю сорочку, блио и башмаки, усыпанные драгоценными каменьями. Она оставила на теле только тунику без рукавов и с обнаженными руками и ногами предстала перед обоими королями. Вокруг бароны смотрели на нее молча и плакали. Возле мощей горел костер. Дрожа, протянула она правую руку к мощам святых и сказала:
– Короли Логрии и Корнуэльса, сеньоры Говен, Кей, Жирфлет и вы все, будьте моими поручителями. Я клянусь этими святыми мощами и всеми святыми мощами на свете, что ни один человек, рожденный от женщины, не держал меня в своих объятиях, кроме короля Марка, моего повелителя, да еще этого бедного паломника, который только что упал на ваших глазах. Годится ли такая клятва, король Марк?
– Да, королева. Пусть же Господь явит свой правый суд!
– Аминь! – сказала Изольда.
Она приблизилась к костру, бледная, шатаясь. Все молчали. Железо было накалено. Она погрузила свои голые руки в уголья, схватила железную полосу, прошла десять шагов, неся ее, потом, отбросив ее, простерла крестообразно руки, протянув ладони, и все увидели, что тело ее было здорово, как слива на дереве. Тогда изо всех грудей поднялся благодарственный клик Господу.
Когда, войдя в хижину лесника Орри, Тристан отбросил свой посох и снял паломнический плащ, он ясно понял в своем сердце, что настал день сдержать данную королю Марку клятву и удалиться из корнуэльской земли.
Чего он еще медлит? Королева оправдалась, король ее холит и почитает. Артур, если бы явилась надобность, взял бы ее под свою защиту, и впредь ни одна клевета не восторжествовала бы над нею. К чему дольше блуждать по окрестностям Тинтажеля? Он этим тщетно подверг бы опасности свою жизнь, жизнь лесника и спокойствие Изольды. Разумеется, надо уехать. В одежде паломника на Белой Поляне он в последний раз ощутил прекрасное тело Изольды в своих объятиях.
Три дня еще он медлил, не будучи в состоянии оторваться от края, где жила королева. Но когда наступил четвертый день, он попрощался с лесничим, приютившим его, и сказал Горвеналу:
– Дорогой мой наставник, наступил час отправиться в далекий путь: мы поедем в Уэльс.
Ночью, печальные, они пустились в путь. Дорога пролегала мимо сада, окруженного изгородью, где Тристан когда-то поджидал свою возлюбленную. Ночь сияла ясная. На повороте дороги, недалеко от изгороди, он увидел могучий ствол высокой сосны, выделявшейся на светлом небе.
