П р и н ц е с с а С а н д р и л ь о н а. Ах, я Золушка?! Меня зовут Сандрильона, запомни, чучело гороховое!
П р и н ц. Что ты этим хочешь сказать? Если ты считаешь, что я растерял воспитание под влиянием Зо… тьфу, дьявол! В общем, держи свое мнение при себе!
М а ч е х а. Ноги моей больше не будет в доме, где оскорбляют мою почти родную дочь!
П е р е ж и в а ю щ а я и П е р е ж и в ш а я с е с т р а (вместе ). Мы столько пережили и так переживаем…
Д р о в о с е к. На пенсию – и на рыбалку!
П р и н ц е с с а н а г о р о ш и н е. Что за убогая фантазия у этих золушек – обязательно им надо стать сандрильонами. Как будто перевод меняет сущность… Впрочем, меня, кажется, оскорбили.
У т ю т ю ш е ч к а (за сценой ). Сейчас как подниму температуру!
У ч и т е л ь т а н ц е в (появляясь ). Наследник опять отказывается танцевать!
К о р о л ь. М-да, это называется спокойная старость. А я-то собирался сесть за воспоминания, уже между сочинителями придворными главы распределил… И подумать только, что все это из-за нашей наследственной слабости к маленькой ножке! Неужели такая милая сказка закончится скандалом?
Гаснет свет. Музыка. Освещается левая половина сцены.
На опушке леса стоит стекляшка на курьих ножках. Объявление сообщает: «Вас обслуживает Баба Яга. С 11 до 7 к лесу задом, с 7 до 11 к лесу передом». На златом крыльце сидит С а п о ж н и к. Появляется П р и н ц.
П р и н ц. Привет.
С а п о ж н и к. Здорово, твое высочество! Как жизнь?
П р и н ц. Жизнь… Да как тебе оказать… Жизнь как жизнь.
С а п о ж н и к. А чего грустный такой? Дома-то все в порядке? Батя как? Наследник? Хозяйка? Чего насчет войны слышно? Не намечается? Что министры говорят?
П р и н ц. Какая еще война?! Ты же знаешь, мы с отцом в таких делах не участвуем. Война… Тут бы у себя во дворце разобраться… Слушай, сколько сейчас, а то мои солнечные часы отстают что-то? Долго еще ждать?
С а п о ж н и к. А в моих песочных песок отсырел, стоят. Да, наверное, скоро уж повернется. Давай по паре золотых, как раз на полбочонка мальвазии выйдет.
П р и н ц. Давай…
С а п о ж н и к. Вчера турнир смотрел? Видал, как Роланд с угла врезал? Во, неистовый! Опять рыцари зеленого плаща из второго тура вылетят… Нет, что ни говори, не тот сейчас турнир пошел. Вот до столетней войны был турнир!.. А нынешние рыцари что? Пару раз его копьем ткнули – и готов, к секундантам бежит, мол, грубость… Тьфу, сарацины!
П р и н ц. Да я в этом ничего не понимаю, ты же знаешь. Я даже в детстве в крестовые походы не играл, а уж тем более смотреть… Еще самому на лошади поскакать, мечом помахать – туда-сюда, хоть для здоровья польза, да и отвлечешься немного… А смотреть, как друг другу здоровые рыцари забрала гнут – ну, скучно мне, не понимаю я этого азарта. Знаешь, мне кажется, это все от скуки: крики эти на турнирах, цвета своего ордена рыцарского на шарфе… А ты спроси такого, с зеленым или, допустим, с бело-голубым плюмажем на шляпе, когда он сам-то на лошадь садился? И не вспомнит… Знай, орет: «Крестоносцы, дави! Храмовники, жми!» Фанатики, больше ничего…
С а п о ж н и к. Эх, твое высочество, ничего ты, действительно, в жизни не понимаешь! Целый день сидишь, подошвы к драным ботфортам приколачиваешь или, допустим, с вассалами разбираешься. А потом что? С домочадцами у окна сидеть? А тут отдушина, друзей старых встретишь, поорешь вместе…
П р и н ц. Может, ты и прав. Но я музыкой увлекаюсь…
С а п о ж н и к. Музыкой… Я, твое высочество, вижу, какая у тебя сейчас музыка в ушах. Неприятности у тебя в личной жизни, вот что. Что случилось? Я ж тебя не со вчера знаю, говори прямо. Ты же меня уважаешь?
П р и н ц. Уважаю.
С а п о ж н и к. Ну и выкладывай все, как есть. Может, посоветую чего.
П р и н ц. Да что выкладывать-то? Во дворце все нормально. Отец здоров, танцует каждый вечер…
С а п о ж н и к. Неужели все танцует? Ну, молодец старик! Я ведь много его моложе, а заставь меня сейчас плясать…
П р и н ц. Так ведь он закаленный, всю жизнь танцует, каждый день. Да и наследственность хорошая. Сын капризничает…
С а п о ж н и к. А не пробовал… того… пониже мантии? А?
